• Искусство

ЕГО МОДЕЛЬ СЧАСТЬЯ — БЫТЬ ПОЛЕЗНЫМ РОДИНЕ

Я давно хотела написать о народном художнике Азербайджана Надире Гамбар оглу Абдурахманове. Пожалуй, с того зимнего дня девятилетней давности, когда впервые переступила порог его мастерской, что в нагорной части Баку. Картина, которую писал тогда художник, меня покорила: на полотне было изображено горное село в снегу, дорога серпантином спускалась вниз, из труб крошечных домиков поднимался сизый дымок, и все вокруг дышало миром и покоем. Я стояла перед картиной, завороженная этой красотой. За окном был январь 1993 года, Лачинский район, одно из селений которого было изображено на ней, уже девять месяцев находился в оккупации.

— Разве можно кому-нибудь отдать эту красоту? — задумчиво спросил Надир муаллим, и в глубине его глаз затаилась грусть.

И вот снова студеным зимним днем я пришла в мастерскую азербайджанского мастера кисти Надира Гамбар оглу Абдурахманова. Художник, которому уже исполнилось 75 лет, встретил меня в рабочей одежде: в синем фартуке, заляпанном красками, серой сванской шапке, на этюднике — новая работа.

Я огляделась вокруг. Развешанные по стенам картины в красивых рамках — это впечатления художника, его своеобразный отчет о пребывании в творческих командировках в разных зарубежных странах — Франции, Италии, Индии, КНР, Непале, Венгрии, Чехословакии, Югославии, Ираке и других. И мысленно в этот зимний день я благодаря мастерству автора работ перенеслась в вечный город Рим, прошлась по улицам Праги, покаталась на гондоле по каналам Венеции, посетила индийский храм.

А одна стена мастерской сплошь увешана работами из серии “Карабах”. Многие полотна я видела впервые. Все эти годы художник писал на любимые его сердцу мотивы родной земли.

Когда Надир муаллим поведал мне, что его родители из Шуши, а сам он родился в Лачине, где отец на заре советской власти в Азербайджане занимался организацией здравоохранения в этом далеком крае республики, я поняла неизбывную тоску художника по родным местам. Поняла, отчего его, человека, получившего образование и в Москве, и в “Мекке” художников — Ленинграде, постоянно тянуло к этой земле, ее горным селам и садам, ее трудолюбивым людям.

В 1933 году семья Н. Абдурахманова переехала из Агдама в Баку на новое место работы главы семьи — начальника аптекуправления. Гамбар Абдурахманов мечтал увидеть сына профессиональным врачом, но не препятствовал его увлечению изобразительным искусством. Надир уже тогда ощутил на себе благотворное воздействие двоюродного брата, известного впоследствии скульптора, народного художника Джалала Каръягды.

В начале Надир брал уроки живописи в Бакинском доме художественного воспитания детей, а в 1940 — 1941 годах его направили на учебу в Москву, в специальную художественную школу для одаренных детей. Когда началась война, юноша вернулся в Баку и поступил сразу на второй курс художественного училища им. А. Азимзаде.

Однако время было военное, и нужны были совсем иные профессии. Н. Абдурахманов поступает на лечебный факультет медицинского института. Но неодолимая любовь к живописи взяла верх Надир перевелся на вечернее отделение мединститута и снова вернулся в художественное училище. На республиканской выставке 1944 г. он впервые выставил свою картину “Беженцы”.

Подошла к концу учеба в училище, а в 1947 г. он получил и диплом врача. Но нет, не тянуло его к врачебной практике. В этот же год он приходит к решению: заняться живописью всерьез, получить академическое образование, для чего Н. Абдурахманов отправляется в Ленинград. В городе на Неве ему преподавали такие известные мастера кисти, как А. Мыльников, В. Орешников. Но в неменьшей мере, по словам художника, на его эстетический вкус оказали воздействие великолепные музеи Ленинграда: Эрмитаж, Русский музей и другие.

По возвращении в Баку Надир Абдурахманов создает ряд картин, отличающихся национальным своеобразием. Его работы экспонируются на международных фестивалях молодежи и студентов в Москве и Варшаве. И тем не менее он настойчиво ищет свои темы и образы, прокладывает свой путь в искусстве, много и плодотворно работает практически во всех жанрах и по различной тематике. Здесь и крупные сюжетно-тематические полотна на историко-революционные и современные темы, композиционные пейзажи.

Картины Н. Абдурахманова выставлялись на союзных и республиканских вернисажах, с его работами знакомились за рубежом. Творчество Н. Абдурахманова доносило до широкого круга ценителей изобразительного искусства правду об истории древней Страны Огней и его современной жизни, дополняя представления о народе, его созидательном труде, быте, природе южного края. Что непременно хочется подчеркнуть: все его работы пронизаны оптимистическим мироощущением, их отличает поразительно мягкая, интеллигентная манера письма. Изображенное им — это не вымысел, не абстракция, это — правда, реальная жизнь, отражение его богатого внутреннего мира.

С 1960 г. в течение 10 лет Надир муаллим возглавлял Союз художников Азербайджана, в эти же годы избирался депутатом Верховного Совета республики от Лачинского района.

Уже через 12 лет после окончания Ленинградской академии художеств он удостаивается звания народного художника Азербайджана. В 1983 г. Надир муаллиму, заведующему кафедрой живописи Азербайджанского института искусств, присваивают звание профессора, а в 1985 г. за цикл работ, посвященных людям Карабаха, ему присуждается Государственная премия Азербайджана.

Во всем этом, думается, и есть признание общественностью, творческой интеллигенцией Баку, жителями Лачинского района заслуг Надира Абдурахманова как живописца, общественного деятеля, человека острого интеллекта и высокой культуры, чуткого, отзывчивого к чужим проблемам, чужой боли.

Он и сейчас принимает активное участие в работе Союза художников, являясь членом его президиума. Последняя его персональная выставка прошла с большим успехом в сентябре прошлого года в Анкаре. Художник выставил в одной из самых лучших галерей турецкой столицы свыше 40 работ, пять из которых посвящены его родной земле — Лачину.

Начиная с 70-х годов Надир муаллим почти каждый год (до оккупации края) ездил в Лачин. И не только зов крови тянул его к родным местам.

— В Баку мне нравится лето, — признался художник. — Это самое благоприятное для моего творчества время. А в горах Лачина меня всегда привлекали ранняя весна и зима. В это время там необычайно красиво. Под стать прекрасной природе и сами лачинцы — народ добрый, трудолюбивый, гостеприимный. Я любил туда ездить, любил наблюдать изменения этой изумительной природы, жизнь людей на эйлагах, их быт. В Лачине был хороший краеведческий музей. Несколько своих работ я подарил этому музею. Но после оккупации, вероятно, этот музей уничтожили, разграбили.

Заново принялся я за работу по созданию нового цикла на карабахские мотивы с 1994 г. Сейчас уже их у меня свыше 20. Такие произведения, как “Шуша”, “Вечер в горах Лачина”, “На озере Гара-Гель”, “Туршсу” “Минкянд”, “Весна в горах”, “Зимний пейзаж”, “Карабахские ковры”, “Горное селение”, “Горянка”, “С пастбищ”, и другие экспонировались и у нас, и за рубежом.

Карабах — это наша общая боль, общая печаль. Лачин — это боль моего сердца, души. И я очень надеюсь, что увижу тот день, когда Карабах, Лачин снова будут нашими. Когда вновь откроется в Лачине краеведческий музей, я отвезу туда в дар ряд своих картин, которые ни за что никому не продам, несмотря на то, что на протяжении нескольких лет многие посетители мастерской просили меня об этом.

Когда разговор зашел о творческой молодежи, Надир муаллим сказал:

— Преподавая живопись, вижу, как много у нас талантливых ребят. Хочется надеяться, что они станут достойными последователями азербайджанской школы живописи. Но вот мой добрый совет: молодой художник, даже если он талантлив, непременно должен много и ежедневно работать, иначе он похоронит в себе врожденный дар.

Прощаясь, я поинтересовалась у Надир муаллима, счастлив ли он, всемирно известный художник.

На что мэтр ответил:

— Моя модель счастья? Это прежде всего быть полезным своей родине, активная творческая деятельность и, конечно же, счастье и благополучие моей семьи — моей опоры.

Затем мягко улыбнувшись, художник продолжил:

— А разве сама жизнь — это не счастье, не высшая награда? Я счастлив, что в свои 75 — жив, здоров и с удовольствием создаю новые работы...

Ругия АЛИЕВА.