• Роман тысячелетия "Нет мира в садах тучных"	Медина ГАСАНОВА

(Начало в №№ 10, 11, 14, 15, 17, 19, 21, 23, 26, 27)

Не дождавшись машины, женщины кое-как устроились на густой сочной траве и уснули здесь же, прямо под навесом. Задремал и Джамаледдин, но изредка он поднимал голову и всматривался в ту сторону хлопкового поля, где суетилась Гюляра. "И что она там в такую жару делает? Пойти посмотреть что ли?" — удивленно думал бригадир, не решаясь, однако, оставить без присмотра других членов своей бригады.

— А почему Тельман за нами не приехал? — обиженно спросила Сейрана. — Нехорошо как-то получается: твоя жена дома, а мы здесь, на поле. Разве мы не люди?

— Не говори ерунды! — раздраженно ответил бригадир.— Может, поломка какая-то случилась. Машина-то старая. Вернется, никуда не денется.

— Ясно... Но ведь твоя Гюльвары могла бы и других женщин подождать. Что-то подозрительно быстро ты ее сплавил отсюда... А? — заговорщически подмигнув, сказала Сейрана.

Джамаледдин усмехнулся и, решив не придавать значения словам Сейраны, надвинул шляпу на глаза. "А действительно, почему я не дождался других женщин?" — спросил он себя и сам себе ответил: "А черт знает почему".

— А ты все-таки поглядел бы, чем она там занимается, — сказала вдруг Сейрана. — Мы тут всякое о ней думаем, а может, у Гюляры солнечный удар случился и бедняжка в нашей помощи нуждается.

Джамаледдин недовольно посмотрел на Сейрану, перевел взгляд на поле и вдруг разом поднялся с земли.

— А почему ты вообще решила, что я о ней думаю? — грубо спросил он, поправляя толстый кожаный ремень.

— Как же? По долгу службы обязан. Бригадир все-таки, — схитрила Сейрана.

— Я не знаю, какие мысли роятся в твоей голове, это ваши бабские дела. По мне, пусть хоть вообще не возвращается. Она не маленькая, чтобы за ней бегали... — раздраженно ответил Джамаледдин и, вытащив из нагрудного кармана пачку сигарет, нервно закурил.

— А разве за нами бегают только потому, что мы несмышленыши? Кстати, Гюляра в нашей деревне, самая махонькая среди женщин, — сказала Сейрана и, хихикнув, кокетливо прикрыла рот рукой.

Джамаледдин искоса глянул на немолодую уже женщину и, едва справившись с желанием нагрубить ей в очередной раз, сказал:

— Пойду-ка посмотрю, что там происходит. Как только Тельман подъедет, дай мне знать.

Аккуратно ступая огромными запыленными сапогами по рыхлой земле, бригадир двинулся по направлению к яркой кофточке, маячившей вдали.

— Ну, наконец-то! — радостно произнесла Гюляра, завидев Джамаледдина. — А я уж думала, ты ни за что не догадаешься сюда прийти.

Джамаледдин стал как вкопанный, глядя на свою звеньевую, и ничего не мог понять. Гюляра сидела в тени своей блузки, из которой смастерила нечто вроде шатра, в одной комбинации. И уж совсем не страдала от перегрева.

— Хочешь чаю? — заигрывающим тоном произнесла она, и Джамаледдин смог только кивнуть головой.

— Вкусно, — сказал он, громко отхлебывая из блюдца обжигающую гортань янтарную жидкость. — А мы думали, тебя солнечный удар хватил...

— Меня-то? Я ж заговоренная, — засмеялась Гюляра, и Джамаледдин неожиданно для себя увидел простую деревенскую женщину во всей своей красе. Черная родинка на левой щеке так и притягивала взор. Капельки пота над верхней губой придавали маленькому загорелому личику особое очарование. А тонкая батистовая комбинация, в которой она предстала перед бригадиром, подчеркивала стройную фигурку Гюляры, которую надежно скрывали от посторонних глаз пестрая юбка в густую сборку и просторная блузка. Бесстыдство, с которым она сидела перед чужим мужчиной, и удивляло Джамаледдина, и волновало его.

— Оденься, — глухо сказал он, отводя глаза в сторону. — Увидит кто — срам.

— А здесь никого нет! — смело ответила Гюляра и закинула руки за голову. — Тишина-то какая! Вот ты любишь тишину?

— Я люблю свою работу, — мрачно ответил Джамаледдин, стараясь не глядеть на маленькие, упругие, точно небольшие стожки, груди, трепещущие под тонкой тканью комбинации от каждого ее движения.

— Работу и я люблю, пропади она пропадом. Гнем здесь спины до ломоты, а нам еще за прошлый уборочный сезон денег не заплатили, а ведь все равно люблю. Каждый кустик, каждую коробочку... Видано ли, за такой труд — 5 копеек за килограмм собранного хлопка. Я бы того мужика, кто эти расценки придумал, заставила б с утра до ночи хлопок собирать...

"Она б заставила", — вдруг с нежностью подумал Джамаледдин, любуясь маленькой женщиной, так неожиданно вошедшей в его жизнь.

— Завтра приедет автолавка. Можете купить все, что ваша душа пожелает. Товар импортный, добротный и недорогой. Государство перед вами в долгу не останется... — сказал бригадир.

— Государство, государство. Заладил тоже. Вот ты государство любишь, работаешь на него, как вол, а оно тебе — шиш! — сказала Гюляра, показывая пальцами этот самый шиш. Джамаледдин неожиданно рассмеялся, схватил маленький кулачок Гюляры и страстно прижал его к своим горячим губам.

— Я государство люблю! Очень люблю... Мое государство... — это ты, Гюляра.

— Бригадир! Ай бригадир! — раздался голос Сейраны. — Машина приехала. Нам как: ждать вас или нет?

— Вот дрянь, — отрезвел Джамаледдин и, поднявшись во весь рост, махнул рукой:

— Сейчас будем!

Обернувшись к Гюляре, он резко скомандовал:

— Сейчас же надень одежду!

Гюляра подчинилась и, торопливо натянув на голову разогревшуюся под лучами солнца блузку, засеменила за бригадиром.

§§§

В районной больнице, куда привезли теряющего сознание Зиярата, донорской крови не оказалось. Врачи тревожно переговаривались между собой, употребляя непонятные медицинские термины, отчего Арифу становилось не лучше, чем Зиярату.

— Перестань трястись! — успокаивал его Саттар, вызвавшийся в качестве аксакала сопровождать Зиярата в больницу. — Если что, я же все видел. Этот придурок как бешеный вылетел из учительской и сам угодил под колеса... Только почему именно под твои?.. Это уже одним высшим силам известно.

Ариф вновь молча схватился за голову и стал колотить себя кулаками, тем самым давая выход накопившимся эмоциям.

— Саттар муаллим, умоляю, узнайте, как у него там дела! — заговорил он, и Лейлу удивил приятный сочный баритон, который никак не вязался с хрупким сложением Арифа.

— А почему вы не приходите на занятия? — спросила она.

Ариф удивленно посмотрел на нее, считая, очевидно, неуместным в столь сложной ситуации этот вопрос. Зиярат наболтал и ему много лишнего о Лейле, и эта информация мешала Арифу относиться к коллеге беспристрастно, но природная деликатность все же взяла верх, и он учтиво ответил:

— Видите ли, мои знания ограничиваются лишь тем багажом, который я получил во время службы в армии в России. У меня нет специального образования, я не закончил ни техникума, ни уж тем более института... Какие тут могут быть споры, а тем более с женщиной... Как вы думаете, он умрет?

— Да хватит тебе! — сердито сказал Саттар, но долгое молчание врачей встревожило не на шутку и его.

Старый воин встал с дивана, оттянул тенниску и, закинув правую руку за спину, важно двинулся к кабинету главврача.

— Товарищ Эйвазов, мы тут очень волнуемся, — начал было он... Но в это время в кабинет влетела хрупкая девушка в белом халате и охрипшим голосом сказала:

— Доктор, давление у пациента падает, пульс нитевидный, нужно срочное переливание крови.

— Сам знаю, что нужно... — ответил главврач. — Скрывать не буду, положение очень тяжелое. Внутреннее кровотечение... Мы делаем все возможное... Саида! Какая у него группа крови?

— Вторая... да-да вторая, доктор. У нас ее ни капли...

Саттар понимал всю критичность ситуации, но даже это не заставило б его дать свою кровь Зиярату. Неприязнь к этому человеку возникла у Саттара еще в те годы, когда Зиярат был его учеником. Никто, кроме него, в классе не считал своим долгом закладывать товарищей. Зиярат это делал охотно, вдохновенно и регулярно... Саттар вышел в коридор, растерянно посмотрел на Арифа и Лейлу, махнул рукой, как бы говоря, что надеяться не на что, и плюхнулся на диван.

— Неужели ничем нельзя помочь? — взволнованно спросила Лейла.

Саттар удивленно посмотрел на девушку и, не выдержав, разразился:

— Я не понимаю, почему ты увязалась за нами? Он же тебя... Этот мерзкий тип, к сожалению, доводящийся мне родственником, тебя облил ведрами грязи, а ты еще его жалеешь!

— Как вы можете говорить такое, когда речь идет о человеческой жизни? — возмутилась Лейла.

— Да разве это человек?! — закричал Саттар, багровея от злости. — А он думал о девичьей чести, когда наговаривал на тебя черт знает что, когда писал гадкие записки и настраивал против тебя Вугара?

Лейла приготовилась ответить Саттару, но тут в коридор выбежала медсестра. Ее растерянный вид красноречивее слов говорил о том, что дела совсем плохи. Ариф застонал, громко проклиная себя и свою машину. Саттар вскочил с дивана, приготовившись услышать печальное известие.

— Срочно нужна кровь! У кого из вас вторая группа? — торопливо проговорила Саида, давая понять о том, что дорога каждая минута.

— У меня третья, — тут же ответил Саттар.

— И у меня третья, — упавшим голосом сказал Ариф, теряя последнюю надежду на спасение Зиярата.

— По-моему, вторая у меня, — вдруг зазвенел голос Лейлы.

— Вы уверены? У нас нет времени проверять. Ошибка может стоить ему жизни, — взволнованно сказала Саида.

— И зачем бог вообще этому подонку жизнь дал? — проворчал Саттар, не переставая удивляться Лейле. Ошибки не случилось. Кровь Лейлы, как по маслу, потекла по венам Зиярата, возвращая ее заклятого врага к жизни.

§§§

Парвиз, распираемый чувством гордости, торопливо шел к невестиному дому. В руках он бережно нес бархатную коробочку с кольцом, которое купил на заработанные деньги в подарок Марьям на день рождения.

— А она в школу пошла, — сказала Сакина хала, увидев на пороге своего дома жениха дочери.

— Как — в школу? — растерянно произнес Парвиз и замер в дверном проеме.

"Хорош, ой как хорош собой этот парень! — восхищенно подумала Сакина, в душе радуясь тому, что выбор этого парня пал именно на ее дочь. Но с некоторых пор какая-то тревога поселилась в душе матери и не давала ей покоя.

— Но я же вас просил не пускать больше Марьям в школу. Осенью мы сыграем свадьбу, и она будет хозяйкой моего дома!

В голосе Парвиза послышались властные нотки, заставившие Сакину вздрогнуть.

Невольно ей вспомнилась безобидная беседа с теткой Парвиза Алмой, которая вырастила его как родного сына. Говоря о шалостях и проказах любимого племянника, она рассказала о том, какие изощренные, а главное, неожиданные наказания он придумывал для провинившихся братьев и сестер.

— Роза забыла принести ему еду, когда он пас колхозных овец, так Парвиз, вернувшись домой, тихо позвал ее, а когда та заглянула в приоткрытую дверь его комнаты, неожиданно закрыл ее, сильно прищемив нос моей бедной девочки.

Тогда этот рассказ вызвал только веселый смех. Сегодня он вспомнился Сакине как грозное предупреждение.

— Видишь ли, осенью ты свадьбу сыграть не сможешь, Марьям еще нет 18. Кто тебе разрешит жениться на несовершеннолетней? А без ЗАГСа я свою дочь никому не отдам! И потом за ней приходил классный руковод Фазиль муаллим... Их тоже винить нельзя. С учителей строго спрашивают те, кто повыше... И потом... Марьям сама решила все-таки окончить восьмилетку.

— Решаю все проблемы я! — резко ответил Парвиз, всем своим видом показывая явное недовольство поступком невесты. — Могла бы спросить у меня разрешения! Посоветоваться, наконец!

Сакина в глубине души понимала, что в какой-то мере Парвиз был прав, но и не могла согласиться с тем, что ее любимая дочь со временем станет послушной рабыней пусть и самого видного на селе парня.

Она молча налила свежезаваренного чая гостю, но тот, зло отмахнувшись, спустился во двор и вышел на деревенскую улицу. Навстречу ему, довольно мило беседуя, шли Марьям и... Фазиль муаллим. Что-то перевернулось в душе Парвиза: кровь гулко застучала в висках, а ладони покрылись липкой испариной.

— Добрый день, Фазиль, — сказал он спокойно, подозрительно поглядывая на раскрасневшуюся то ли от волнения, то ли от ходьбы Марьям.

— А, Парвиз! Привет, привет, — растерянно произнес Фазиль, — вот иду на станцию, в город нужно позвонить, решил проводить...

— Провожать ты можешь свою жену! А за своей невестой я пригляжу сам! — все так же спокойно ответил Парвиз и, достав из кармана бархатный коробок с кольцом, показал Марьям подарок.

— Красивое кольцо. Бриллиантовое, — сконфуженно произнес Фазиль, наблюдая за тем, как вдруг загорелись девичьи глаза.

— Это мне? — затаив дыхание, спросила Марьям.

— А кому же еще? — довольно ответил Парвиз. — У меня другой невесты нет. Надень-ка на палец.

Марьям потянулась было к коробку, но вдруг отдернула руку и оглянулась на Фазиля.

— Учитель, я буду ходить на занятия, — сказала она неестественно звенящим голосом...

— Да, конечно, — ответил Фазиль, — но это вовсе не мешает тебе принять подарок Парвиза.

— Что здесь происходит? — удивился тот. — Ты шел звонить, так иди себе! Я с тобой потом поговорю.

Марьям выхватила коробок из рук жениха и мигом помчалась к своему дому, оставив на дороге в полной растерянности двух мужчин...

(Продолжение следует)