• Точка зрения

АРМЕНИЯ, АРМЯНЕ, АРМЯНСТВО.

(Продолжение. Начало см. в №№ 28 — 32, 34, 36, 37, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 46, 47, 48 за 2001, 1, 2, 3, 4)

Я полагаю, государь, что теперь настало время вернуться к исконной русской политике покровительства турецким армянам и настоятельно необходимо изыскать лишь те формы, в которые оно должно в данный момент вылиться. По моему крайнему разумению, нам предстояло бы сделать категорическое заявление Порте, с ссылкой на Берлинский трактат, об обеспечении армянам безопасности от курдов. Нельзя, по-моему, упускать инициативу заступничества за армян из наших рук, а между тем в газетах уже появилось, быть может, ложное сведение об обращении некоторых армянских политиканов к графу Берхтольду с просьбой о вмешательстве Австрии. Если бы мы не взяли на себя этого почина и он возник от другой великой державы, этим был бы нанесен непоправимый ущерб престижу России среди малоазийских христиан, а наше молчание на мольбы армянского народа в данный момент было бы, пожалуй, сочтено им за указание оставить навсегда надежды на его доселе единственного венценосного покровителя — русского царя и искать защиты в будущем вне России. Необходимо такое открытое выступление в защиту турецких армян, особенно в данное время, чтобы не отталкивать от себя, а вперед подготовить себе сочувствующее население в тех местностях, которые, при современном положении вещей, волей-неволей легко могут оказаться в сфере наших военных операций.

Делая это категорическое выступление, в то же время мы должны, по-моему, особенно подчеркнуть, что оно отнюдь не вызывается стремлением к территориальным приобретениям от Турции, чтобы не смущать умов не только турок, но и армян, жаждущих их присоединения к России. Действительно, приобретение так называемой Турецкой Армении, населенной по преимуществу дикими курдами, в данное время могло бы быть только вредным для нас, создавая огромные заботы по управлению страной с пестрым, враждующим между собой фанатичным населением.

В заключение не могу скрыть от вашего величества, что проектируемое мною дипломатическое заступничество за турецких армян преисполнило бы сердца их русских единоплеменников чувствами верноподданнической любви и преданности к их монарху, под эгидой которого они искренне желали бы благоденствия всему армянскому народу.

Вашего Императорского величества верноподданный граф Воронцов-Дашков.

В архиве Отдела изучения военной истории и стратегии Генерального штаба Турецкой Республики (Шкаф первой мировой войны, полка 401, дело 1578, л. 1 — 24, 1 — 67) хранится «Очерк положения 2-го Эрзрумского Крепостного артиллерийского полка со его дня формирования и до занятия Эрзрума турецкими войсками 27 февраля/12 марта 1918 года», написанный 16/29 апреля 1918 г. взятым в Эрзруме в плен подполковником царской службы Твердохлебовым, исполнявшим должность начальника артиллерии укрепленной позиции Эрзрума и Деве-Бойну и командира 2-го Эрзрумского Крепостного артиллерийского полка (необходимо заметить, что в этом и других архивах Турции хранятся многочисленные интересные для нашей истории и историографии подлинные документы на русском языке).

«Очерки» подполковника Твердохлебова — очень интересный документ, и мы сочли необходимой его публикацию, сохраняя стиль и манеру написания.

ОЧЕРК положения 2-го Эрзрумского Крепостного артиллерийского полка со дня его формирования и до занятия Эрзрума турецкими войсками 27 февраля/12 марта 1918 года

(л. 1 — 24). В половине декабря 1917 года Кавказская русская армия ушла самовольно с фронта без разрешения и согласия Командующего армией и Главнокомандующего.

Вместе в армией ушел и Эрзрумский крепостной артиллерийский полк. Из Эрзрумской артиллерии остались одни офицеры управления артиллерии укрепленной позиции Эрзрума и Деве-Бойну и около 40 офицеров от ушедшего артиллерийского полка.

Эти офицеры остались по долгу службы при своих пушках, брошенных русскими солдатами. Остальные офицеры ушли. Пушек осталось на укрепленной позиции свыше четырехсот штук. Сил для вывода пушек не было, пушки были таким образом привязаны к позиции, а офицеры по долгу совести и службы были привязаны к пушкам и остались ожидать, когда им Командующий армией прикажет уйти или даст новых солдат.

Одновременно с уходом первого полка вместо него был сформирован из оставшихся офицеров 2-й Эрзрумский крепостной артиллерийский полк.

С уходом с фронта армии в Эрзруме составился революционным путем армянский союз, назвавший себя «союзом армян-воинов». Этот союз дал тогда Командующему армией для нового артиллерийского полка около 400 совершенно необученных армян. Часть этих людей сейчас же разбежалась, а остальных хватило только для занятия караулов и для охраны батарей позиции.

Несколько ранее ухода с фронта армии, а именно, когда на Северном Кавказе началась гражданская война и Закавказье оказалось отрезанным от России, в Тифлисе образовалось временное правительство, назвавшее себя Закавказским комиссариатом. (л. 1 — 25) Комиссариат этот объявил, что не представляет из себя отдельного самостоятельного правительства, а только заменяет собой временно центральную Российскую власть впредь до восстановления порядка, и что Закавказье продолжает оставаться частью России.

Декретом от 18 декабря 1917 года комиссариат объявил, что вместо ушедшей армии будет сформирована новая армия; в основу формирования клался национальный признак; должны были быть сформированы корпуса — русский, грузинский, армянский, мусульманский и части войск от других, мелких национальностей — греческие, айсорские, осетинские и другие.

До выяснения вопроса, к каким из национальных войск должна быть отнесена артиллерия укрепленной позиции Эрзрума и Деве-Бойну, артиллерия эта оставалась смешанной. Командный состав был почти весь русский, а солдаты были армяне. Начальник артиллерии, командир полка и основной офицерский кадр были русские, и потому никто не мог считать эту артиллерию армянской. Приказа о том, что эта артиллерия армянская, никто не отдавал; она продолжала носить свое прежнее русское название. Все мы служили в ней, как в Российской артиллерии, содержание получали из Российского казначейства, подчинялись Российским командующему армией и главнокомандующему, при полку имели церковь русскую, а не армянскую, и русского священника.

Прошло уже почти два месяца со времени ухода русских войск. За это время пополнения не прибывали, войска других национальностей тоже не пришли в Эрзрум. Дисциплина в полку не создавалась, солдаты продолжали дезертировать, занимались грабежами (л. 1 — 26) мирного населения и уже стали угрожать офицерам и открыто не повиноваться им.

Начальником гарнизона города Эрзрума был назначен полковник Торком; как я слышал, он — болгарский армянин.

Около половины января этого года несколько солдат одной из армянских пехотных частей устроили ночью грабеж дома одного из именитых и весьма уважаемых турецких граждан города Эрзрума и убили этого жителя; фамилии убитого турка я не помню.

Командующий армией генерал Одишелидзе собрал к себе всех командиров отдельных частей и резко потребовал, чтобы убийцы были найдены в трехдневный срок. При этом он сказал офицерам армянам, что такие поступки солдат армян позорят весь армянский народ, и что честь армянского народа требует отыскать виновных. Вместе с тем он потребовал, чтобы решительно были бы прекращены всякие бесчинства и насилия, иначе он будет вынужден раздать мусульманскому населению оружие для самозащиты. Полковник Торком обидчиво ответил, что весь армянский народ вовсе не таков, что несколько негодяев грабителей не должны приниматься за весь народ и не могут служить упреком для чести всего народа.

Командиры частей просили Командующего армией ввести дисциплинарный устав, полевой суд и смертную казнь. Командующий армией ответил, что не в его власти сделать последнее, а об установлении дисциплинарного устава он уже возбудил ходатайство.

Нашли убийц или нет — я не знаю.

(л. 1 — 27) В конце января, если не ошибаюсь, 25 числа, полковник Торком устроил парад войскам гарнизона с торжественным молебном и салютом в 21 пушечный выстрел; он объснял это необходимостью поддерживать дух гарнизона и показать жителям города силу гарнизона. На параде в присутствии Командующего армией генерала Одишелидзе он прочел по записке на армянском языке какую-то речь, которой мы, конечно, не зная языка, не поняли вовсе.

Тахир МОБИЛ ОГЛУ.

(Продолжение следует)