• Точка зрения

АРМЕНИЯ, АРМЯНЕ, АРМЯНСТВО.

(Продолжение. Начало см. в №№ 28 — 32, 34, 36, 37, 39, 40, 41, 42, 43, 44, 46, 47, 48 за 2001, 1, 2, 3, 4, 5)

Оказалось, что в этой речи полковник Торком, как мне говорили, провозгласил автономию Армении, а себя — царствующим правителем ее. Командующий армией, узнав это, удалил его вон из Эрзрума. Из этого мы поняли, что власти не допускают и мысли о какой бы то ни было самостоятельности армян. Не раз я слышал, как армянские руководители получали разъяснения от чинов Штаба Командующего армией о том, что все имущество, которое принято армянами от русской армии во всевозможных складах Эрзрума, его окрестностях и на фронте, вовсе не передано в собственность армянам, а только временно вследствие отсутствия других войск сдается им в заведывание и на хранение и сбережение.

Одновременно с этими событиями до нас дошли слухи о том, что в Эрзинджане армяне вырезают мирное население со всевозможными зверствами и затем бегут от наступающих на Эрзинджан турецких войск. По сведениям Командующего армией и по рассказам пребывающих русских офицеров, было вырезано до 800 человек турок, а из армян пострадал при турецкой самообороне только один. Стало известно, что в селении Илидже, вблизи Эрзрума (л. 1 — 28), тоже вырезаны безоружные мирные жители.

7 февраля после полудня я обратил внимание на то, что по улицам милиция и солдаты забирают и уводят куда-то целыми отрядами мужчин турок. Мне на мои вопросы объяснили, что это собирают на работы по расчистке железнодорожного пути, занесенного снегом.

Около трех часов дня мне по телефону один из русских офицеров моего полка — подпорудчик Липский — доложил, что в казарме моего полка солдаты армяне схватили шесть человек турок с улицы, загнали их в угол двора, избивают их и, вероятно, кончат убийством. Помочь им он сам не мог, так как солдаты угрожали ему оружием за намерение освободить турок, бывший там офицер армянин отказался противодействовать солдатам.

Я тотчас собрал ближайших к моей квартире трех русских офицеров и отправился освобождать схваченных турок. Вблизи казармы меня встретили докладывавший мне по телефону офицер и представитель Эрзрумского городского управления г. Ставровский, искавший своего знакомого турка, тоже схваченного армянами на улице.

Они сообщили, что солдаты оружием препятствуют им войти во двор казармы. Пошли дальше. Когда мы подходили к казарме, из ворот ее выбежали около двенадцати человек перепуганных турок, разбежавшихся в испуге во все стороны. Одного из них нам удалось задержать, но без переводчика мы не могли опросить его. Во двор казармы я вошел беспрепятственно. Потребовал от солдат указать мне, где находятся схваченные на улице жители (л. 1 — 29). Мне доложили, что никого из жителей в казарме нет. Начав обыск помещений, я сейчас же обнаружил более семидесяти человек турок, запертых в бане при казарме и страшно перепуганных. Немедленно произвел краткое расследование, арестовал шесть человек солдат, на которых указали почти все как на руководителей, а всех задержанных турок сейчас же отпустил.

Тут же узнал, что рядом с казармой на одной из крыш в этот день был убит ружейным выстрелом из казармы неизвестным солдатом армянином нищий больной мирный житель безо всякой причины.

К сожалению, протокол обо всем этом с именами освобожденных мною жителей пропал вместе со всеми другими бумагами управления артиллерии при взятии Эрзрума 27 февраля турецкими войсками. Кто был там тогда схвачен из жителей, можно установить путем опроса населения, так как я и теперь ежедневно встречаю на улицах города освобожденных мною людей, которые неизменно выражают мне при встречах свою признательность и благодарность за спасение жизни. Знает их и переводчик Али-бей Пепенов, служивший письмоводителем при г. Ставровском, так как он тогда составил списки их для протокола.

Расследование указало на причастность к этому делу прикомандированного от пехоты к артиллерийскому полку офицера армянина прапорщика Карагадаева, который по показаниям освобожденных турок руководил обыском их и забрал себе некоторые отнятые солдатами вещи.

(л. 1 — 30) Карагадаев был также тогда арестован и посажен на гаупвахту до суда над ним.

Вечером все было доложено Командующему армией в присутствии комиссара области г. Глотова и помощника его г. Ставровского.

В течение этого дня в городе было совершено армянами несколько одиночных убийств и устроен пожар одного из базаров. Вообще, в этот период поступали из разных мест города и его окрестностей сведения об одиночных убийствах армянами безоружных мирных жителей турок. Вблизи укрепления Тафта по моему приказанию был арестован и сдан коменданту города армянин солдат, убивший турка.

Жители турки говорили, что из отправленных на работы турок многие не возвращаются вовсе, а куда-то пропадают. Об этом городские старшины докладывали Командующему армией.

На следующий день после освобождения мной схваченных армянами жителей мы, старшие артиллеристы, начальник артиллерии, я и заведующий мобилизационной частью управления артиллерии, подали Командующему армией рапорт с просьбой разрешить всем артиллеристам укрепленной позиции Эрзрума уйти из Эрзрума, так как в боевом отношении мы здесь не могли принести никакой пользы и не были нужны; противодействовать зверствам армян были бессильны, а прикрывать своим именем бесчинства армян не хотели ни одной минуты.

От Командующего армией мы узнали, что Командующий турецкой армии генерал Вехиб-паша известил его радиотелеграммой о своем распоряжении войскам занять Эрзинджан и двигаться вперед (л.1 — 31) по территории, занятой русскими по праву войны, до встречи с русскими войсками, так как армяне зверствуют и вырезают в этих областях мирное турецкое население.

На это движение Закавказский комиссариат предложил Турции заключить мир. По радиотелеграфу был получен ответ Командующего турецкой армией, что он и его армия с большой радостью приняли предложение мира, но что решение этого вопроса зависит от Турецкого правительства, которому он и представил предложение Закавказского комиссариата.

По нашей просьбе Командующий армией переговорил по телеграфу с председателем Комиссариата г. Гегечкори и Главнокомандующим генералом Лебединским. В ответ ими было сообщено, что для установления порядка среди армян высылаются в Эрзрум доктор Завриев и Андраник; что армянскому национальному совету поставлены ультимативные требования прекратить немедленно творящиеся безобразия, и у него есть силы для исполнения этого требования; что окончательные указания будут даны по получении окончательного ответа от турецкого правительства о мире, а до тех пор нам оставаться в Эрзруме. В заключение ими было сказано: «Приносим вам и всем офицерам глубокую признательность за ваш общий подвиг; мы останемся в полном убеждении, что вы и все ваши сотрудники сделаете еще одно героическое усилие и останетесь на ваших постах, что особенно важно теперь, когда России угрожают новые бедствия».

После этого командующий армией письменно отдал приказ оставаться всем на своих постах (л.1 — 32) как часовым, что у него слишком много власти, и что он, пользуясь своей властью, не даст ни одному из нас погибнуть понапрасну.

Таким образом, мы опять остались в Эрзруме по требованию русских властей и для пользы России.

В это время стало известно, что Турецкое правительство согласилось вести с Закавказским комиссариатом переговоры о мире; местом переговоров назначен Трапезунд, а начало переговоров назначено на 17 февраля.

На словах Командующий армией разъяснил нам, что мы должны оставаться в Эрзруме до заключения мира, а потом в зависимости от условий мира должны будем либо эвакуировать из Эрзрума всю нашу артиллерию со всеми запасами, либо сдать ее на месте турецким войскам, если по условиям мира это нужно будет сделать. В случае же, если мир не состоится, мы должны будем взорвать и уничтожить все пушки и уйти из Эрзрума, так как никаких боев под Эрзрумом Командующий армией давать не собирается; о необходимости же сделать это мы будем извещены им за семь дней, при первых признаках наступления регулярных турецких частей.

Тахир МОБИЛ ОГЛУ.

(Продолжение следует)