• Край родной Азербайджан

ТАЙНЫ

СТАРОЙ

КРЕПОСТИ

Северные районы Азербайджана в силу своего географического и стратегического положения изобилуют оборонительными сооружениями разных эпох. Это и «длинные стены», такие, как Дербентская, Гильгильчайская, Бешбармакская, и города-крепости, и крепости, и сторожевые замки. Столь обильная насыщенность такой небольшой территории оборонительными сооружениями связана с тем, что по ней пролегала единственная дорога с севера на юг, по которой в состоянии было пройти огромное войско. Из поколения в поколение, из века в век по этой дороге устремлялись на юг орды кочевников-номадов, стремящихся обогатиться за счет оседлых народов, населяющих страны Передней Азии.

В описаниях многих авторов древности имеются сведения о тех путях, по которым шли на юг эти народы сразу же после Дербента. Одно из подобных описаний можно найти в «Обозрениях Российских владений за Кавказом» от 1836 года, где говорится, что «из Старой Шемахи в Кубу ведут две дороги: одна — по склону западной оконечности Кавказского хребта, другая — через горы на каравансарай Алтыагач. Есть еще и третья дорога... но весьма трудная во всякое время года».

Возможно, часть третьего пути пролегала через села Гонагкенд, Ерфи, Сюгюб и далее к Хыналыгу. И сегодня дорога из Губы идет через одно из них — Сюгюб, от которого, раз-

дваиваясь, устремляется в двух направлениях по руслам рек Назирчай и Карачай. Географическое расположение селения Сюгюб таково, что оно находится на пересечении древних караванных путей, проходящих по горным ущельям этого края из Ширвана на север в Дагестан и далее в «Русские степи».

Любой из проезжающих через селение Сюгюб еще издали видит величественное сооружение на вершине горной гряды, возвышающейся над селением. Впервые на это сооружение обратили внимание в конце 30-х годов прошлого столетия азербайджанские историки И. Джафарзаде и А. Алескерзаде, проводившие в мае 1938 года осмотр и регистрацию археологических объектов в окрестностях селений Шудух и Будух. «Близ селения Сюгюб, — отмечали они в своих материалах, — были осмотрены развалины, называемые сюгюбцами просто — бурджи, а будухцами — Сюгюбкала». Произведя осмотр сооружения, они пришли к выводу, что «оно было, по-видимому, не оборонным, а культовым сооружением — дахмой зороастрийцев». Подобное определение так и было закреплено за этим сооружением на долгие годы, пока в середине восьмидесятых годов группа археологов из Музея истории Азербайджана и Министерства культуры республики не провела полный осмотр местности, прилегающей к памятнику, и самого памятника. В результате новых данных старое определение было подвергнуто сомнению, а сам памятник оказался включенным в состав более грандиозного сооружения — крепости, известной среди местных жителей, как «Тимурлянггаласы», а башня над селением называется ими «Дэв-гала».

Возможно, что именно название, данное ей местными жителями, и найденные внутри башни фрагменты человеческих скелетов натолкнули первых исследователей на мысль о том, что башня могла быть «дахмой» зороастрийцев.

Зороастризм, возникший в VII веке до н. э., к первым векам нашей эры распространился на большие пространства, а в некоторых странах Древнего Востока стал занимать роль главенствующей религии. Особое место в поведении человека, исповедовавшего зороастризм, занимало отношение к огню, воде и земле. «Отец истории» Геродот в свое время говорил, что «у них (персов) в обычае приносить жертвы на высочайших горах. Приносят они жертвы солнцу, луне, земле, огню, воде и ветрам». Чрезвычайно своеобразны были у зороастрийцев и погребальные обычаи. Ни землю, ни огонь нельзя было осквернять соприкосновением с трупом. Тот, кто закопает человека или собаку в землю, должен быть подвергнут 500 ударам «лошадиной плетью». Усопших относили в высокие, сухие, каменистые места и оставляли там до полного отслоения костей от мяса, после чего кости складывали в особые глиняные сосуды — оссуарии, которые помещали в астодан — костехранилище.

Название башни «Дэв-гала», возможно, связано с тем, что согласно «Младшей Авесте» ранее дэвы жили среди людей, но затем разгневали богов и за это были повержены ими и изгнаны под землю. И теперь «их место — под землей, в горах и пещерах и, конечно, в первую очередь, на севере — там, где живут кочевники — почитатели дэвов». В окрестности селения, в особенности по руслу реки Карачай, имеется много пещер, часть из которых носит следы обитания в них человека.

Если взглянуть на возвышенность возле селения Сюгюб с высоты птичьего полета, то сразу обратишь внимание на ее сходство с коренным зубом человека, где сам зуб смотрит на запад, а его корни — на восток. Все стороны этой возвышенности настолько отвесны, что взобраться на вершину без специальных приспособлений довольно сложно и опасно. Единственно доступное место, находящееся между «корнями», перекрыто мощной каменной стеной с несколькими полубашнями в ней. Толщина самой стены (около двух метров) говорит о том, что защитники крепости могли спокойно выдержать даже самый сильный приступ врага, которого они могли обстреливать не только с фронта, но и с флангов. На одном из флангов и расположена башня, которую впоследствии назвали «дахмой».

Необходимо сразу же отметить то, что раннее изучение этого памятника производилось в отдельности от всего комплекса, и объясняется это тем, что исследователи не могли достичь самой крепости и ограничились описанием одной лишь башни. Введенные в заблуждение частым употреблением в сказаниях местных жителей сведений из времен, относящихся к зороастризму, и тем, что в самой башне были найдены фрагменты человеческих костей, они отнесли башню к культовому комплексу времен огнепоклонников.

Но башня является на самом деле всего лишь наиболее удаленной частью крепости, ее форпостом, с которого обозреваются вся местность, прилегающая к селению, и дороги, ведущие к нему.

От местных жителей стало известно и то, что само селение за время своего существования несколько раз меняло свое месторасположение, а связано это было с появлением и исчезновением источников воды. При изучении в 80-х годах удалось выявить несколько таких следов старых поселений, а также кладбищ вокруг них. Одно из этих поселений с остатками строений было найдено у подножья горного кряжа под самой крепостью. При изучении места были обнаружены фрагменты бытовой керамики, относящейся к XV — XVIII векам. На территории же самой крепости, поверхность которой слегка наклонена к востоку, были выявлены остатки жилых и хозяйственных построек и фрагменты керамики Х — ХIII столетий. Здесь же, посередине, имелось и хранилище воды. Глядя на его размеры, можно предположить, что защитники крепости могли долгое время не испытывать нужды в питьевой воде.

Как мы и говорили, описанная ранее в литературе башня находилась на конечной части одного из «корней», то есть выступов горного кряжа. Этот выступ имеет очень узкую вершину, и пройти по нему от башни к крепости практически невозможно, ну если только ползком, да и то в ряде мест нам приходилось едва ли не на руках, зависая над пропастью, перебираться к более просторному месту. Там же, где появилась возможность уверенно встать на ноги, мы увидели такую же, как и ранее описанная, башню, которую снизу видеть было нельзя. Вокруг всей крепости имеются сложенные из камня наблюдательные посты в виде «ласточкиных гнезд».

По одной из легенд, услышанных нами от местных жителей, от башни, расположенной над селением, шел подземный ход, ведущий на противоположную вершину, где находится пир «Бановша». Согласно древним верованиям, на вершинах гор могли жить божества, и поэтому многих из них отождествляют с тем или иным божеством.

Сегодня, когда наш народ более всего нуждается в правильном изложении своей истории, необходимо более серьезней подходить к изучению древних памятников материальной культуры, не допускать ошибок, которые могли бы нанести ей вред. А поэтому каждое новое историческое свидетельство должно не только досконально изучаться, но и бережно сохраняться для потомков.

Геннадий АГАЕВ, археолог,
Искендер ГАДЖИ, журналист.
Фото И. ГАДЖИ.