• День вчерашний. День сегодняшний

КРОВАВЫЙ

ЯНВАРЬ

Чем глубже в историю уходят от нас трагические дни 1990 года, тем больше начинаешь придавать значение мелочам, которые 13 лет назад представлялись незначительными, случайными, не играющими важной роли, все больше убеждаясь в том, что все события, произошедшие в Баку в конце 80-х — начале

90-х годов прошлого века, были тщательно спланированы, давно подготовлены и хорошо просчитаны.

Их начало было внешне безобидным и, как многие тогда считали, идущим от незнания истории, истинного положения дел, непомерной амбициозности наших соседей, ставшей предметом шуток и анекдотов. Может, потому статья, появившаяся в те годы на страницах популярного в Азербайджане союзного журнала «Огонек» и начинавшаяся со слов: «Шуша — прекрасный уголок Армении», не вызвала не то, чтобы бури возмущений, но даже желания выступить с опровержением этой вопиющей ошибки. Пусть себе говорят, решили у нас и продолжали петь не менее популярную в те годы песню: «Кюр, Араз, Арарат, прекрасна эта наша жизнь. Братьями стали Хаястан и Азербайджан».

Убедившись в полном отсутствии нашей бдительности, братья армяне запустили еще один пробный шар, выпустив в довольно престижном московском издательстве «Мысль» сборник вопросов и ответов «Философские диалоги», который насторожил обилием армянских фамилий.

В этих диалогах из уст кандидата философских наук, армянина по национальности, впервые прозвучала открытая угроза, выражавшаяся в утверждении того, что Карабах — это исконно армянская земля, называлась она Арцахом, и что в ближайшее время с его отторжением начнется по цепной реакции распад Советского Союза. Читателями эта информация была воспринята как профанация, ибо и в общественной жизни, и в быту тогда еще царил тот интернациональный дух, без которого невозможно представить Азербайджан. Увы, не встревожились мы и тогда, когда состоялся первый визит Михаила Горбачева с супругой в США, где сиятельной чете богатыми армянами, проживающими в Америке, была преподнесена огромная кукла с дарами. Принимая их, Раиса Горбачева заверила, что всегда будет «дружить с армянским народом». Кто тогда мог подумать, во что выльется эта дружба.

Спустя некоторое время редактор газеты «Бакинец» Рахман Мамедов показал коллективное письмо карабахских армян, в котором они писали о том, что поверят в перестройку, затеянную Горбачевым, лишь после того, как Карабах передадут Армении. Разговоры о том, что за эту передачу супруге главы советского государства заплачено сполна, дошли до того, что на страницах одной из популярных советских газет появился материал о всевозможных дарах членам правительства и их женам, с фотографиями этих даров, среди которых были запечатлены и изделия из золота и бриллиантов, преподнесенные Горбачевым в США. Поистине бойся данайцев, дары приносящих. Но и это сообщение не нарушило мирного течения жизни в республике.

В нашей редакции, как и в любом другом трудовом коллективе, рядом, друг против друга, в одном кабинете работали русские, евреи, армяне, татары, лакцы, украинцы, латыши, представители других национальностей огромной страны. Словом, был полный интернационал и, как нам казалось, не менее полное взаимопонимание и доверие. Даже в голову не приходило, что кто-то мог держать за пазухой камень или строить какие-то козни против того мира, который мы создали вместе, своими руками. Черной тени, нависшей над нашим мирным сосуществованием, никто пока не замечал. А постоянные разговоры одного из наших сотрудников — полукровки — по отцу азербайджанца, по матери — армянина о необходимости создания национальной военной доктрины никто не воспринимал всерьез. Зачем нужна доктрина, если нет и не будет войны... Неуживчивый был тот человек со своим спектром взглядов, симпатий и антипатий. Последние, как правило, распространялись именно на азербайджанский народ. Выражались они полушутя, полувсерьез, и их чаще всего относили к скаредному характеру этого человека. А от его ехидной угрозы: «Посмотрите, что еще здесь будет» мы просто отмахивались. Увы, только спустя годы пришло осознание того, что тогда многие армяне, в том числе и полукровки, знали о готовящейся расправе над теми, кто громко требовал свободы, не желая больше жить по-старому.

Но молчали тогда не все. Нужно признать и то, что были среди армян и такие, как, к примеру, Аэро Саркисов, некогда работавший редактором «Вышки», Мушег Агамалович Газаров, постоянный автор нашей газеты, живший в Сумгайыте, и другие, которые, не жалея сил, старались образумить своих же армян, зараженных страшным вирусом сепаратизма. Они выступали на страницах газеты, пытаясь фактами из истории двух народов ослабить нараставшее напряжение, не дать рухнуть миру между ними. Их голоса поначалу были слышны, но, когда 13 — 14 января 1990 года в Баку и Сумгайыте неведомые тогда бакинцам силы стали чинить массовые избиения армян, причем нередко на их месте оказывались сами азербайджанцы, их призывы к миру и братству уже ни до кого не доходили. М. Газаров, родившийся и выросший в Карабахе, не видевший за последние 70 лет такой страшной вражды между двумя соседними народами, вскоре умер от разрыва сердца. А. Саркисова едва живым довезли до парома, на котором армян по инициативе представителей Народного фронта вывозили за пределы республики. Тогда морским путем вывезли 7192 армянина. До сих пор в памяти стоят мрачные картины тех дней. По дворам в сопровождении людей в форме работников милиции расхаживали абсолютно незнакомые лица, а ведь, вспомните, в Баку все друг друга знали, и, бесцеремонно врываясь в квартиры, требовали выдачи армян. Их квартиры были разгромлены, подожжены. В этой страшной суматохе путались адреса, и нередко погромщики ломали двери других граждан нашей республики. Привокзальная площадь на бакинцев, не видевших противостояний такого масштаба, наводила ужас. По улице, разделяющей два сквера, с криками: «Вот армянин, ловите его» бегали какие-то странные люди, вовсе не похожие на горожан и, что более всего удивляло, на азербайджанцев. Тех, кто попадал в их руки, избивали нещадно, причем при молчаливом согласии стоявших чинно в ряд работников внутренних органов. Вмешиваться в инцидент сочувствующим, возмущенным и прочим не позволялось. Казалось, кому-то нужно представить нас, азербайджанцев, людей, по натуре своей очень гостеприимных, веротерпимых, участливых, эдакими кровожадными монстрами. В нашем сознании все это не укладывалось...

Когда этот невесть в каких недрах зародившийся стихийный бунт достиг своего апогея, в Баку приехали союзные руководители Е. Примаков, В. Догужиев, А. Гиренко, и нас, журналистов, 17 января пригласили в ЦК партии на встречу с ними. Жуткий холод пробрал до костей, когда в фойе здания мы увидели плотные ряды хорошо вооруженных солдат, а в заверения Евгения Примакова о том, что он любит Баку и бакинцев и никогда ничего такого не допустит, почему-то не поверилось. Мысль о том, что эти люди приехали в наш гостеприимный край с недобрыми намерениями, не покидала всех участников встречи, которая также запомнилась всеми своими деталями. Высокие гости из Москвы под громкие крики: «Отставка! Отставка!», доносившиеся с улицы, сладко заверяли нас в своей верности делу партии, основным принципом деятельности которой был интернационализм, и, наверное, не ожидали, что у нас может быть свое мнение о происходящих событиях, свои требования и претензии. И нужно сказать, тогда их осмелился первым выразить ответственный секретарь журнала «Азербайджан коммунисти» Геннадий Бескоровайный, позднее работавший и в «Вышке». Кстати, этот человек, любивший свою родину Азербайджан и никогда не мысливший о том, чтобы уехать отсюда (его супруга и сегодня живет в Баку), издал самиздатом, можно сказать, одну из первых брошюр, обличающую шовинизм армян, — «Ты — армянин, или Тысячелетние ложь и подлость», в которой фактически дана предыстория конфликта. Поразил тогда своим восприятием происходящего и первый секретарь ЦК КП Азербайджана Абдурахман Везиров, больше думавший о банях и овощах, нежеле о сложившейся ситуации. Долго живший за пределами республики, он за 606 дней своего руководства республикой так и не сумел завоевать доверие и любовь своего народа, который практически завел в тупик. Он даже не смог уйти достойно. Накануне кровавых событий А. Везиров просто исчез. Как признается сам в интервью студии «215 кл», даже не помнит, каким образом.

18 января мы пришли в редакцию и невольно обратили внимание на то, что некоторых представителей русской национальности на работе не было. В этот же день в редакцию прибежала наша постоянная читательница чемпионка мира по спортивному ориентированию Анна Николаевна Цветкова и показала нам официальное предписание командования срочно эвакуировать семьи русских военнослужащих из Баку в срок с 16 по 18 января, и тогда мы поняли, что происходит нечто необратимое. Само слово времен войны «эвакуация» пронзило, нас, людей, родившихся уже после войны и знавших обо всех ее ужасах по книгам и фильмам, до глубины души. Анна Николаевна наотрез отказалась уезжать из Азербайджана, чью спортивную честь она не раз защищала на престижных международных соревнованиях. Более того, она на свои средства поехала в Москву, добралась до высшего руководства Союза и стала доказывать членам правительства всю неправомерность их действий по отношению к Азербайджану, ставшему для многих и многих русских, живших здесь поколениями, Родиной.

День 19 января для всех нас начинался как обычно — с поездки на работу. Это была пятница. Тревожная пятница, потому что в последнее время часто муссировались слухи о том, что из городских больниц почему-то всех срочно выписывают, а в небе над издательством «Коммунист», ныне «Азербайджан», то и дело летали большие военные вертолеты со звездой на борту. Где-то в два часа по нефтяному телефону позвонил начальник НГДУ имени 26 бакинских комиссаров, ныне им. А. Амирова, Керим Керимов и настоятельно посоветовал нам срочно уходить домой. А ночью из Ахмедлов позвонила Раиса Кендер и крикнула: «Ты что спишь, началась война!» Война против своего же народа. Это потом выяснилось, что тогдашний руководитель СССР Михаил Горбачев, так и не ответивший за свои кровавые деяния перед азербайджанским народом, для наведения порядка в Баку срочно мобилизовал матерых резервистов из Краснодарского и Ставропольского краев, среди которых были преимущественно армяне. Хотя, по утверждению коменданта Баку генерал-лейтенанта В. Дубиняка, лиц армянской национальности среди водителей военной техники и в войсках не было. Но буквально несколько дней спустя в выступлении Дадамяна на чрезвычайной сессии Верховного Совета СССР прозвучали такие слова: «Баку был наказан за погромы в Сумгайыте». Очевидцы, а это были мирные безоружные бакинцы, возвращавшиеся в тот вечер домой от друзей, родственников, гостей, после просмотра фильма на последнем, 12-часовом, сеансе, описывали этих солдат такими словами: «Огромного роста, с масками на лице, стрелявшие в людей без разбора». Эта стрельба без разбора в разных частях города длилась всю ночь, за время которой погибло, без вести пропало немало бакинцев. Трудно поверить в те цифры людских потерь, которые называются сегодня, потому что резервисты не щадили никого. Обстрелу подвергались даже больницы, даже машины скорой неотложной помощи. Их не отстановило и то, что «бунтари», гревшиеся холодной зимней ночью у костров, были абсолютно безоружны. Да и откуда им было взять оружие, если перед этой кровавой акцией оно было изъято даже у пастухов, охранявших от волков колхозные стада. Этой ночью от шальной разрывной пули погибла дочь нашей сотрудницы Людмилы Бессантиной — десятиклассница Верочка, просто вскочившая с теплой постели на звуки стрельбы. В эту ночь четырехлетняя Лейла Миришли, ныне ученица 10-го класса школы № 46, приславшая нам свои воспоминания, стала не по годам взрослой. Этой ночью мой отец Эйлаг Эйвазов, принимавший участие в Великой Отечественной войне против немецко-фашистских захватчиков, перестал считать СССР своим отечеством. Утром же на улицах города появились светловолосые русские парни-новобранцы, многие из которых вообще не знали о том, что они попали в Баку.

Связь с миром на протяжении нескольких дней мы поддерживали только с помощью радио. И лишь 25 января, после недельного молчания, вышел очередной, 16-й номер нашей ежедневной тогда «Вышки», весь посвященный этой трагедии нашего народа.

20 января 2003 года мы в 13-й раз почтили память жертв кровавого января. Нескончаемым потоком шли люди к Аллее Шехидов, чтобы возложить на могилы погибших красные гвоздики, которые с первого дня трагедии воспринимались нами как капли крови невинно убиенных людей. И было очень больно видеть, как вечером мальчишки лет 12-13 грубо срывали под равно-

душным взором блюстителей порядка головки этих гвоздик, прикрепленных к стенам станций метрополитена, который в этот трагический день работал бесплатно...

МЕДИНА.