ВЫШКА № 17 от 2 мая 2003 года
<<-- назад  •  на главную -->>

• Роман тысячелетия "Нет мира в садах тучных"
Медина ГАСАНОВА

(Начало в №№ 10, 11, 14, 15, 17, 19, 21, 23, 26, 30, 31, 36, 37, 40, 42 за 2001 год,
2, 3, 6, 8, 10, 14, 16, 18, 21, 23, 26, 31, 33, 37,40,46,50,51 за 2002 год,
4, 5 , 7 , 13 за 2003 год)

 

* * *

Во второй половине августа жара cтала спадать. Свежий ветер, гулявший до сих пор неизвестно где, однажды утром пробежался по изнывающим от жажды листьям деревьев и с тех пор стал частым гостем в Карагадже. Вагиф, впервые за время своей болезни вышедший на веранду, подставил побледневшее лицо под легкие порывы ветра и закрыл глаза, наслаждаясь его прикосновением. Но долго стоять он пока еще не мог, слабость в ногах давала о себе знать, и молодой человек, сев на старый бабушкин сундук, попросил стакан чая.

— Налей, мама, покрепче, — сказал он, улыбнувшись женщине, которая, как и в детстве, несколько ночей не смыкала глаз, сидя возле его постели.

Но как только Агджа спустилась в сарай за самоваром, Вагиф подозвал братишку и торопливо сунул в его теплые ладошки вчетверо сложенный лист бумаги.

— Передай Лейле муаллиме, слышишь? Только ей и никому больше!

— Понял, — приложив руку к виску, ответил Асиф и пошутил: — Если что, съем, как партизан, не беспокойся!

К дому Балабегим он бежал огородами, но, увидев на дамбе друзей, начисто забыл о важном поручении старшего брата.

— Куда это вы собрались? — спросил он Гияса.

— У нас футбольный матч на кубок Карагаджа! — дружно закричали мальчишки и побежали в сторону школы, сверкая голыми пятками.

— Чего-чего? — удивился Асиф и сломя голову помчался за своими друзьями.

На большом просторном поле перед школой уже толпились мальчишки со всего села. Большие и малые, они возбужденно гудели, точно пчелы в улье, решая, как назвать свои команды. Когда из школьного двора вышли Ровшан и Шамиль муаллим, детвора умолкла, точно по команде. Все завороженно смотрели на горожанина, который держал в своих руках огромные сетки с настоящими футбольными мячами и спортивной формой.

— Ну что, дети, мы тут с вашим директором посовещались и решили: теперь у вас будет свой профессиональный футбольный клуб. Давайте-ка назовем его «Карагаджские орлы», а? Звучит!

— Какие они орлы, — проворчал Гюльбала, в душе не одобряя затеи Ровшана, — сопляки бескрылые. Будут теперь без устали мячи гонять, пусть лучше хлопок собирают, землю пашут, делом мужским занимаются. Нам эти ваши городские забавы ни к чему...

Но, когда на поле появились настоящие ворота с сетками, мальчики закричали от радости на всю деревню. И к школе стал стекаться народ. Мужики, узнав, в чем дело, охотно взялись помогать, женщины с завистью разглядывали Ровшана, суетившегося больше всех, и судачили:

— Это он перед учительницей так выкомаривается, показать хочет, мол, вот какой я весь из себя, — усмехаясь, говорила Рахиля. — Уж забрал бы ее поскорее в город, чем здесь спектакли устраивать.

— Много ты понимаешь, человек дело доброе задумал, зачем же так... — махнув рукой, в сердцах сказала Шафига. — Вы, поди, и не знаете, где целый день носит ваших сорванцов, а тут у них будут дисциплина и порядок. Что в этом плохого?

— А кто сказал, что спорт— это плохо? — с готовностью вставила Гюляра. — Спорт— это здоровье. Смотрите, оно так и прет из горожанина. Если все наши мальчишки будут похожи на него, пускай себе бегают за мячом.

Новость о том, что Ровшан вновь появился в деревне, причем минуя дома Балабегим и Бирджагыз, огорошила их обеих.

— Зачем его опять сюда принесло, и у кого он остановился на этот раз? — недоумевала тетушка, искоса поглядывая на Лейлу.

— А хотите, я вам все скажу? — игриво спросила Махиля и попросила пять рублей в качестве муштулуга.

Бирджагыз, сгоравшая от любопытства, быстро достала из-за пазухи небольшой узелок. Мятые пять рублей Махиля стремительно вырвала из ее рук и так же торопливо сообщила о том, что Дильшад, разгневанная поступком Лейлы, позвонила Ровшану и рассказала о том, как его невеста весь день и всю ночь провела у постели чужого мужчины.

— Ты-то откуда все это знаешь? — спросила Лейла, чувствуя, как тревожно забилось ее сердце.

— Можно сказать, из первых рук, мне Дильшад сама все рассказала. Вот так.

Балабегим больно шлепнула Махилю по губам, грубо приказав ей убираться с глаз долой:

— Сколько раз тебе говорила: не собирай чужих сплетен!

— Какие же они чужие, если касаются Лейлы, — размазывая слезы по щекам, сказала Махиля.

Громко всхлипывая и глотая слова, девочка рассказала о том, как бывшая невеста Вагифа упросила ее пойти вместе с ней на станцию, откуда Дильшад позвонила родственнику, работавшему в Комитете государственной безопасности. С его помощью нашелся телефон спортивного общества, где работал Ровшан, и он сам...

Лейла встала со стула, накинула на голову легкий газовый платок и спустилась во двор.

— Только не вздумай идти в школу, — обеспокоенно крикнула ей вслед Бирджагыз.

— Я к бабушке Мирвари, — послышалось в ответ, и тетушка по тону голоса своей племянницы, поняла, что та направилась именно в школу.

— Пойду-ка и япосмотрю, что в нашем селе твориться, — прокряхтела Бирджагыз, тяжело поднимаясь с цветных подушек.

На площадке возле школы группами, по 12 человек в каждой, стояли сельские ребята. Многие из них были одеты в спортивную форму — шорты, футболки, бутсы. Словом, как полагается. Ровшан находился посреди поля, был возбужден и вдохновенно говорил:

— Сегодня мы стали свидетелями рождения нового футбольного клуба. В недалеком будущем вы, мальчики, станете членами сборной команды Азербайджана, а может быть, и страны. А теперь посмотрим, на что вы способны.

Раздался свисток, и мальчишки, стоявшие по стойке «смирно», сорвались со своих мест и помчались по площадке, поднимая клубы пыли, давно не видевшей влаги.

Гияс подлетел к Асифу и ловким движением отнял у него мяч, который тот уверенно вел к воротам противника. Асиф догнал своего соперника и, грубо оттолкнув его корпусом, взял инициативу в свои руки. Он бежал к воротам, как к заветной цели, когда вдруг споткнулся о самую простую кочку, каких в Карагадже кругом навалом, и кубарем полетел к штрафной. Все видели, как что-то белое выпало из кармана его брюк, но поднял это белое именно Ровшан, судивший матч. Машинально сунув бумагу в карман, он объявил перерыв, чтобы объяснить мальчишкам, какие ошибки они допустили во время игры. Зиярат, которому с приездом Лейлы было поручено вести уроки физкультуры, кипел от гнева и возмущения, но выразить открыто свои чувства не рискнул, памятуя о недюжинной силе горожанина.

— Я, конечно, очень извиняюсь, но могли бы и меня поставить в известность, как-никак, мне поручено учить наших детей физической культуре. Я за это зарплату получаю, — деликатно выкрикнул он и тут же спрятался за спины своих односельчан.

Ровшан, услышав визгливый тенор Зиярата, сморщился, но накал событий был так высок, что он не придал этой реплике должного внимания.

— Промашка вышла, как-то не учли тебя, — засмеялся он, показывая ровные, здоровые, белые, в отличие от золотых Зиярата, зубы.

— А я вот слышал, что наша муаллима, так сказать, ваша новая невеста, в волейбол неплохо играет. Пусть наших девочек научит, чем они хуже мальчишек! — сказал Зиярат, зло сверкнув своими черными как слива глазами.

— Ага! Жених в футбол играет, а невеста — в волейбол. И там мяч, и тут! Ну чем не семейка! — подхватила Рахиля.

И тут произошло нечто, от чего в воздухе над импровизированным футбольным полем повисла тишина. Растолкав сельчан, почти на самую его середину вышла Дильшад и, окинув стоявших вокруг, громко и достаточно внятно проговорила:

— А пусть себе во что хочет играет, лишь бы от моего Вагифа отстала! Ни днем ни ночью от нее покоя нет!

Да, такого в Карагадже еще не случалось. По дворам здесь отношения выясняли, и порой достаточно эмоционально, до кулаков дело доходило, но чтобы принародно... Даже уверенные в том, что Дадаш погиб от руки злодея, сельчане не обсуждали эту тему ни на свадебных, ни на траурных меджлисах. Пожалуй, подобное происходило впервые, а потому карагаджцы и не знали, как отреагировать на выходку Дильшад.

— Опять она к нему пристает? — с деланным притворством спросила Гюльдерен.

— Представь, — нарочито громко ответила Дильшад, — нас, порядочных и скромных, за версту обходят, а эта каждому глазки строить готова и, пожалуйста, полдеревни, как недавно мне сказала Диляра, сходит по ней с ума.

Так уж вышло, что за спиной Дильшад стоял Гурбанхан, и он слышал не только каждое слово, но и тот презрительный тон, с каким оно произносилось.

— Ты вообще когда-нибудь на себя в зеркало смотрела? — спросил он растерявшуюся от неожиданности девушку. — Вся деревня знает, что Лейла вылечила Вагифа от тяжелой болезни! Нужен ей этот бегающий за женскими юбками придурок. Она просто свой долг выполнила, и посмей только еще раз имя моей сестры упомянуть — не посмотрю, что Вугар мой друг...

— Ох, испугалась! — дерзко откликнулась Дильшад. — Ты лучше усмири свою родственницу...

Она выкрикнула эти слова на публику и дерзко посмотрела в сторону Ровшана. Казалось, его вовсе не занимала эта бытовая перепалка. Он продолжал как ни в чем не бывало беседовать с окружившими его плотным кольцом мальчишками, уводя их в сторону, под тень старого большого вяза. Отсюда Ровшан молча наблюдал за тем, как толпа пришла в движение, недовольно загудела и разом успокоилась, как только Лейла появилась у поля. Нутром сельская учительница чувствовала, что секунду назад она была в эпицентре внимания, но ей почему-то теперь было на это наплевать. Она выхватила взором из всей этой картины высокого красивого парня с мокрой от пота футболкой и заглянула ему прямо в глаза, чего ни разу до сих пор не делала. Нужно было признаться в том, что Лейла была неравнодушна к этому человеку, с которым сводница-судьба периодически устраивала ей неожиданные встречи. Ровшан усмехнулся и, решив, что площадка не место для выяснения отношений, не сдвинулся с места. Коротко постриженные ежиком волосы смешно торчали в разные стороны, придавая ему озорной, мальчишеский вид. Частое дыхание вздымало красивую мускулистую грудь. И трудно было определить, вызвано ли оно беготней по полю или волнением от всего происходящего.

— А ведь Гурбанхан дело говорит, — раздался вдруг из толпы голос Гюльвары. — Если бы не наша муаллима, Вагифу пришлось бы худо. И я сидела возле него всю ночь, и его мать Агджа была постоянно рядом. Не знаю, что это на Дильшад нашло. По-моему, очень некрасиво доброе мазать дегтем!

Ровшан улыбнулся, словно получил требуемый ответ на мучавший его вопрос, и почти приветливо посмотрел на Лейлу. Толпа тут же потеряла интерес к дальнейшим событиям и разошлась так быстро, что Ровшан не успел сообщить ребятам, когда начнутся тренировки.

— Ну, что, поможешь мне? — вытирая носовым платком пот с лица, спросил он Зиярата.

— Отчего бы и не помочь, — с готовностью отозвался тот, поднимая с земли выпавший из кармана Ровшана листок бумаги.

Горожанин не успел опомниться, как учитель развернул его и, делая ударение на каждом слове, прочитал: «Дорогая, свет мне без тебя не мил. Ты и только ты можешь стать спутницей моей по жизни. Марал не мой удел, не моя ошибка. Прости и пойми, не то я наложу на себя руки...»

— Что это? — удивился Ровшан.

— Письмо, — в полной растерянности ответил Зиярат, — оно вот тут, у ваших ног лежало. Ей-богу, я не знал, что в нем... Знал бы, в жизни не поднял, да отсохнет у меня рука...

— Что это? — повторил свой вопрос Ровшан, обращаясь к Лейле.

— Ты же слышал, письмо, — ответила, краснея, девушка, — наверное, кто-то из ребят потерял признание в любви.

— Но здесь есть подпись, — заикаясь, сказал Зиярат.

Ровшан грубо выхватил из его дрожавших рук листок бумаги и впился взором в буквы, которые поначалу плясали перед его глазами.

— Опять этот Вагиф! Так все-таки в словах Дильшад была правда?!

Лейла почувствовала, как небо с землей поменялись местами, ее качнуло так, что не удержавшись на ногах, она упала в объятия Зиярата...

(Продолжение следует)


<-- назад  •  на главную -->>