• Великие женщины мира

ГИСМАТ
АЙСЕДОРЫ
ДУНКАН

К 125-летию со дня рождения
первой звезды танца эпохи ХХ века
и 80-летию последнего пребывания
в Баку Айседоры Дункан

Изадора (получившая в России имя Айседора) Дункан родилась 26 мая 1878 года в американском городе Сан-Франциско. Ее мать, воспитанная в ирландской семье, была глубоко верующим человеком и ревностной католичкой до тех пор, пока не узнала об измене своего мужа — шотландца Джозефа Дункана... Мать, гордая по характеру, ушла от него с четырьмя детьми. Из-за существующего в католической церкви запрета на развод она не могла получить полную свободу. Это привело ее к глубокому духовному кризису и полному отрицанию существования Бога, которое она внушила и своим детям. С раннего детства Изадора чувствовала глубокую антипатию ко всему, что имело отношение к церкви и церковным догмам. Она верила только в судьбу, в Гисмат, как она сама называла свою веру. Изадора увлекалась астрологией, гаданиями, пророчествами, и поэтому все страницы ее судьбы были наполнены мистическим смыслом.

Своей религией она провозгласила ИСКУССТВО и ЛЮБОВЬ. Источником искусства она считала Бетховена (ритм), Вагнера (скульптурность танца) и Ницше (душа).

А Любовь (которая состояла, по ее мнению, из печали, страданий и разочарований) воплощалась ею в искусстве.

Изадора получила только домашнее воспитание. Мать по вечерам играла детям Бетховена, Шумана, Шуберта, Моцарта, читала Шекспира, Шелли и Бернса. Как она сама утверждала, «танцевать Изадора начала еще в утробе матери». В шесть лет девочка собирала соседских малюток и учила их движениям рук. Это была ее первая школа танцев. Жизненные условия сделали Изадору взрослой уже к 12 годам. Она сама придумывала свои танцы и хотела всех научить летать, как птицы, гнуться, как деревья под ветром, прыгать легко и бесшумно, как кошки. Скоро родители детей стали платить ей за ее учебу. Так было положено начало тому занятию, которое составило ее жизнь. В 18 лет она приехала покорять Чикаго. Свои выступления танцовщица начала со светских вечеринок, где ее преподносили как пикантное экзотическое дополнение. Это было связано с тем, что она танцевала босиком.

В Европе Изадора Дункан появилась в 1903 году, для того «чтобы возродить религию через танец!» Первую свою школу танцев она открыла в 1904 году в Германии в городе Грюневальд, где она приобрела известность как «божественная, святая Изидора».

В ее бурной жизни было много мужчин — юных и пожилых, холостых и женатых, красивых и уродливых, богатых и бедных. Но всю жизнь она была противницей брака, считая его бессмысленным и рабским установлением, неизбежно ведущим к разводу. В 1907-м, в 29 лет она родила от Гордона Крэга свою первую дочь Дендрэ. Отцом сына Патрика был Парис Зингер, которого она называла Лоэнгрином.

В Россию Изадора приехала впервые 10 января 1905 года. Поезд из-за снежных заносов опоздал и пришел в Петербург в 4 утра. Дункан была встречена зловещим зрелищем — печальными похоронами рабочих, убитых накануне, в роковой день 9 января. Она потом часто вспоминала эти первые впечатления от России.

Всю свою жизнь Дункан постоянно находилась в пути. Она не была домоседкой, предпочитая совершать многомесячные турне по городам Европы и Америки.

В 1908 году состоялся ее первый приезд в Баку. Начиная с 4 мая в бакинских газетах анонсировались две гастроли «известной гениальной босоножки» Айседоры Дункан в Театре-цирке братьев Никитиных на Торговой. Шумный успех Дункан в Санкт-Петербурге, Москве, Ростове-на-Дону и в провинциях был достаточно известен. Газета «Кавказ» рассказывала о крупном артистическом успехе ее гастролей в Тифлисе, где она сделала «полные сборы». Реализация билетов в Баку шла «очень бойко». Вскоре все билеты были распроданы на сумму до 3000 рублей за концерт. Ее импресарио сообщал, что каждый вечер Дункан обходится в 2500 рублей, из них 1500 рублей получает она. Декорации, ковры и рефлекторы Дункан привозила с собой.

Ее танцы всегда сопровождались симфонической музыкой. В этот раз оркестром дирижировал капельмейстер Императорских театров Мориц Келлер. Сеанс начинался в 9 вечера и заканчивался в 11. Так поздно гулял Баку! Первое выступление состоялось в пятницу, 16 мая. Айседора танцевала древнегреческую трагедию Еврипида «Ифигения в Авлиде» на музыку Глюка. Это был рассказ о прощании Ифигении с жизнью на алтаре смерти. Бакинская публика, заполнившая цирк, как-то растерялась. Появление танцовщицы, облаченной в легкую и прозрачную греческую тунику, которая не скрывала, а обнажала ее прелестное тело, ноги, вначале ошеломило публику. Зрители были загипнотизированы увиденным чистым образом дитяти природы, очаровывающим их своими движениями рук и тела. Во втором отделении артистка «имела больший успех и ей бисировали неоднократно».

На втором концерте в понедельник, 19 мая, она танцевала «Danses Joyless» (Безрадостный танец). Цирк был переполнен. Бакинцы на этот раз с большей теплотой и энтузиазмом восприняли знаменитую гостью. Программа была разнообразна и более доступна пониманию большой публики. Красота тела и чарующая чистота не покидали Дункан даже в порывах вакхического танца Вагнера. Впечатления были незабываемыми. На сцену летели цветы и букеты, без конца шли требования повторения. Айседоре пришлось сверх программы исполнить вальс Шопена и испанский танец Мошковского. «Голубой вальс» Штрауса приводил публику в неистовство. «Moment Musiсal» (Музыкальный момент) Шуберта имел такой успех, что его пришлось повторять на бис. Все было прочувствовано. «Царица жестов» покорила и Баку.

Приехав в этот город в 1923 году, Айседора вспоминала: «Поверите ли?! Во мне до сих пор еще ярки и живы воспоминания о старом Баку. После моих выступлений в здании деревянного цирка, которого уже нет, был большой банкет в Черном городе на «Вилле Петролеа». Присутствовало более двухсот человек, чествующих меня!»

В начале ноября 1912 года газета «Каспий» опубликовала сообщение о том, что в ближайшие дни в первоклассном ресторане-варьете «Пале-Рояль», который располагался на углу Барятинской (Фиолетова) и Ольгинской (Расулзаде) улиц в доме Дадашева (здание кинотеатра «Азербайджан»), произойдет полная перемена состава артистов и женского хора. «Роскошные этуали и красивые певицы специально ангажированы из Санкт-Петербурга, Москвы и других городов». Известный режиссер А.И. Вяльцев с 9 по 27 ноября представлял разнохарактерный дивертисмент при участии знаменитой босоножки

м-ль Дункан, русско-польской субретки м-ль Доре и лирической певицы, исполнительницы цыганских романсов м-ль Бертолетти. В то время Баку уже было принято считать «городом американской складки». Интенсивность его развития была так же головокружительна, как и рост крупных городов Америки. Финансовое положение у Дункан было постоянно непрочным. Возможно, по этой причине, вразрез со своими принципом «никогда не выносить свое искусство на кафешантанные подмостки», она согласилась в 1912 году танцевать в ресторане. Но нигде в своих мемуарах она не упоминала об этом.

Весной 1921 года Дункан получила приглашение от советского правительства создать свою школу. Она приветствовала молодое революционное государство и приняла решение ехать, что вполне соответствовало ее натуре. Казалось, мечта Изадоры иметь собственный театр, собственный оркестр и много учеников, которые не должны платить за учебу, воплощалась в жизнь. Перед отъездом гадалка предсказала ей, что она выйдет замуж. Это вызвало у Дункан смех: при ее отрицательном отношении к браку это казалось невозможным.

В 1921 году ей исполнилось 43. Это была красивая, несколько располневшая женщина с коротко стриженными волосами. Сергею Есенину — 27 лет. Эта «залатая галава» очень напоминала танцовщице ее сына Патрика. Она восприняла поэта как «своего ангела». Советские законы давали возможность расторгнуть брак по желанию одной из сторон, и это подвигло ее 2 мая 1922 года официально оформить отношения с Есениным и превратиться в Есенину-Дункан. Тогда она приняла и советское гражданство, а вскоре была лишена гражданства Америки.

Это была не единственная в ее жизни регистрация. 12 мая 1922 года в Германии им пришлось повторить эту процедуру, и после этого она получила имя — Айседора Есенина. Этот брак не был расторгнут даже после разрыва с русским поэтом в 1923 году. Когда в 1925 году, после гибели Есенина, суд присудил ей деньги в сумме 300 тыс. франков в качестве гонорара за опубликованные книги, она перевела их матери и сестре мужа.

Третий раз Дункан приехала в Баку 5 сентября 1923 года на скором поезде вместе со своим импресарио В.Н. Афанасьевым, директором московской школы И. Шнейдером и приемной дочерью Ирмой Дункан. Есенин в последний момент отказался от поездки, чем очень расстроил Айседору.

Два больших выступления прошли 8 и 9 сентября в Большом гостеатре (Театр оперы и балета им. М. Ф. Ахундова). В программе были танцы на музыку Шопена, Листа, Скрябина и других великих композиторов, которые она исполняла в сопровождении Академического симфонического оркестра под управлением Онисима Брон. Но главными на этот раз были «революционные танцы». Особый успех имела композиция «Славянский марш» П.И. Чайковского, в которой изображалось освобождение угнетенных народностей. Закончила Айседора свой концерт традиционно — знаменитым танцем с шарфом под музыку Голованова «Интернационал». Айседора вносила новый пламенный идеализм в основанное ею дело.

Она провела два спецспектакля в Черном городе для детей. В школу, открытую в 1921 году в Москве, 15 октября 1923 года были направлены 10 детей в возрасте от 4 до 14 лет на учебу с обязательным возвращением в Баку. Эта школа просуществовала до 1949 года. Театрально-агентурное бюро АСПС организовало для Союза горняков несколько спектаклей с ее участием в районах.

В этот приезд в Баку Айседоре хотелось «в Персию». Уже давно, с посещения Греции в 1903 году, у нее появилась тяга к мечети. Ее часто преследовало желание почувствовать персидский ковер под ногами. Она была знакома с Кораном и часто цитировала слова Пророка Магомета: «Если бы вы знали то, что я знаю, то мало смеялись бы и много плакали».

В этот приезд в Баку ей хотелось «в Персию». Вполне возможно, что это ее желание впоследствии превратилось в настойчивую идею Есенина. «Каждый день под раскаленным солнцем, мимо зарывшихся в песок голых тюркских кладбищ она совершала свое путешествие до Шиховской деревни. Айседора наслаждалась видом слепых домиков, узких улочек и необыкновенной тишиной этой безлюдной «персидской» деревни. Иногда спускались к голубому морю, покупали у старого рыбака арбуз и, разбив его об камень, с наслаждением вгрызались в сочную и сладкую мякоть» — так описывает эти путешествия в своих воспоминаниях Шнейдер.

Не сбылись гадания армянки из Сан-Стефано, предсказавшей ей долгую и счастливую жизнь. Она погибла в 48 лет, так же трагически, как и ее дети — шестилетняя Дендрэ и трехлетний Патрик. В своей книге «Моя жизнь» Дункан описывает много предзнаменований в ее жизни. В 1905 году в Санкт-Петербурге художник Л. Бакст по линиям ее рук сказал, что она достигнет славы, но потеряет два любимых существа. Какая-то кинозвезда, спиритка, бросила проклятие ей и ее детям. В день гибели «своих ангелов» и гувернантки, которые в апреле 1913 года вместе с автомобилем упали в Сену, в студии ей показалось, что перед занавесом пробежали три черные кошки. А в своей уборной она вдруг обнаружила книгу «Ниоба, оплакивающая своих детей». Айседору долго тревожила мысль о том, что шофер, уйдя от нее после случившегося, купил за 50 тыс. франков виллу. Это были очень большие деньги для него.

В своей «Исповеди» она описала несколько случаев, которые сегодня можно также рассматривать как предзнаменования. Так, на гастролях в Вене ночью над ней появилась девушка с горящей свечой, которая сказала: «Бог приказал тебя задушить!» Девушка оказалась больной, и с большим трудом Айседоре удалось избежать трагедии. Совсем иначе звучит сейчас шутка Гордона Крэга, который имел странные квадратные большие пальцы и как-то сказал ей: «Дорогая, ими хорошо было бы Вас задушить!»

27 сентября 1927 года, направляясь к ожидавшей ее гоночной машине, Айседора закинула на плечо конец красной шали, разрисованной талантливым русским художником Ромой Чатовым желтой птицей и голубыми астрами, махнула рукой и, улыбаясь, произнесла последние в своей жизни слова: «Прощайте, мои друзья! Я иду к славе!» Через несколько десятков секунд фатальная шаль, попав на ось колеса машины, задушила ее.

Айседора всегда была противницей современных похорон. Подобно Байрону, который сжег тело своего друга — поэта Шелли и развеял прах над морем, она поступила так же со своими детьми. Под звуки «Аве Мария» Баха Дункан была кремирована и похоронена на кладбище Пер-Лашез в Париже. На похоронах присутствовало много людей, которые искренне ощущали боль утраты. Был венок и от Советского Союза с надписью: «От сердца России, оплакивающей Айседору».

Тамара ГУМБАТОВА,
председатель Евангелическо-Лютеранской общины

г. Баку.