Родился Теодор Адамович в польской семье в Житомире Волынской губернии 2 февраля 1913 года. Мать Шумовского, Амалия Фоминична Каминская (1884—1933), была пианисткой, отец, Адам Викентьевич Шумовский (1873—1928), – банковским служащим. Старший брат Шумовского, Станислав Антонович (Адамович) Шумовский (1902—1984), стал одним из основоположников советского самолётостроения. Значительное место в биографии учёного занял второй по старшинству брат Иосиф.
В 1915 году его семья оказалась в Азербайджане. Сначала они проживали в Шуше, а по некоторым сведениям и в Агдаше. Затем переехали в Шамаху – древнюю столицу Ширванского ханства, где прошли детство и юность Т.Шумовского. Это определило судьбу будущего учёного. Шамаха стала для него тем таинственным Востоком, который он полюбил на всю жизнь. Прогулки по окрестным мечетям и мусульманским кладбищам, где было много надписей арабской вязью, пробудили у него интерес к арабистике. «Здесь меня нашла моя будущая специальность», – говорил впоследствии учёный.
Чтобы навещать своего отца, который остался на Волыни, матери Теодора приходилось приезжать к нему из далёкого Азербайджана. Однажды из такой поездки Амалия Фоминична не вернулась. На запрос отца пришёл ответ: «не доставлено в связи со смертью адресата». Так Теодор впервые потерял свою мать. Неожиданно через 8 лет она нашлась. Дело в том, что, будучи полячкой, Амалия Фоминична оказалась с беженцами на территории Польши. Когда Теодор стал взрослым, больную маму в 1932 году привезли в Москву. Сын хотел увидеться с ней и на каникулы отвезти её в Азербайджан. Но Амалия Фоминична не выдержала испытаний трудностями жизни.
Отец Теодора был служащим и в Азербайджане работал в банке. Так как мама Теодора во время войны оказалась в Польше, он остался один с четырьмя маленькими детьми. Ему пришлось жениться, в семье появилась мачеха, а затем ещё дети. Умер отец в 1928 году. Вот так Теодор Адамович осиротел. Из братьев остался в живых только Иосиф, связь с которым он пронёс через всю свою жизнь. Так как детство и юность Теодора Адамовича прошли в Азербайджане, он всегда вспоминал о нём тепло, как о крае, который приютил и согрел его. Туда, в своё детство он всегда возвращался в каникулы.
Теодор Адамович оставил очень много воспоминаний о Шамахе. Для него этот город стал восточным мифом. Он писал о том, как они с братом Иосифом гуляли по его улочкам, ходили на базар, покупали халву, орехи. Это было счастливое время. Именно в Шамахе он впервые увидел старинные мечети, кладбища, надгробия, познакомился с арабской вязью (в то время вместо кириллицы тюркоязычные народы использовали арабский алфавит). И именно здесь, в Шамахе он заболел Востоком. Это определило его дальнейшую судьбу. Конечно, в те годы он не мог ознакомиться с Кораном. Впервые Шумовский встретился со святой книгой мусульман в 1934 году.
В 30-х годах прошлого века Теодор поехал в Москву, чтобы поступить на Восточный факультет. Но конкурс тогда был огромный, и попасть туда не было никакой возможности. Свою учебную и рабочую биографию начал студентом Горного института в Москве, а затем забойщиком на шахте «Ирмино 4/2 бис» в Донбассе. В то время на соседней шахте «Центральная-Ирмино» трудился Алексей Стаханов. Работая в шахте, Теодор не переставал мечтать об арабистике. Написав письмо академику Николаю Яковлевичу Марру, узнал об Историко-лингвистическом институте (ЛИЛИ, затем ЛИФЛИ) в Ленинграде (предшественнике Восточного факультета Ленинградского университета лингвистики) и в 1932 году стал его студентом. Таким образом, перед Теодором открылись двери Востока. На курсе было всего 15 человек. Из-за сложности языка на последнем курсе осталось только три студента, в том числе и Шумовский.
На Восточном факультете Шумовский специализировался по арабской филологии и истории Ближнего Востока. Его наставниками были член-корреспондент АН СССР Н.В.Юшманов, академик В.В.Струве и глава советской арабистики академик И.Ю.Крачковский, который и познакомил его с рукописями Ахмада ибн Маджида, арабского лоцмана Васко да Гамы, исследование которых стало делом жизни Шумовского.
Ещё студентом пятого курса (1938 год) он начал работу над переводом «Трёх неизвестных лоций» Ахмада ибн Маджида, однако смог продолжить свои исследования лишь в 1948 году (между первым и вторым заключениями) и окончательно завершить только в 1956 году – после окончательного освобождения из ГУЛага.
Как-то в библиотеке студент Шумовский рылся в книжных завалах, предназначенных к уничтожению, и вдруг наткнулся на уникальный экземпляр. Внимание Теодора привлекла арабская вязь, в которую он был влюблён с детства. Книга содержала 22 суры Корана на арабском языке и латыни. Теодор разыскал дату и ахнул: рукопись оказалась XVI века. Рим, 1592 год, издатель Николай Панеций. Он держал в своих руках библиографическую жемчужину! Это был начатый и незаконченный перевод Корана. А библиотекарь хотел его выбросить, чтобы «очистить фонды». Студент тут же позвонил своему будущему учителю – Игнатию Юрьевичу Крачковскому и рассказал о своей находке. Преподаватель сразу пригласил его к себе домой. С этого дня началось знакомство Теодора Адамовича Шумовского с Кораном. Спустя некоторое время он приобрёл на Сенной площади очень маленький Коран. С ним он был всегда и везде. Коран спасал его во время арестов.
Все стало складываться в его жизни удачно, впереди было блестящее будущее. Но пришёл день, который разрезал его судьбу на две части – «до и после».
1937 год. Пятикурсника ЛГУ Т.Шумовского принимали в аспирантуру Института востоковедения. А в это время была опубликована статья об академике И.Ю.Крачковском, где он обвинялся в низкопоклонстве перед Западом и в том, что не упоминает классиков марксизма.
«Мой сокурсник публично спросил, как я отношусь к этой статье. И я ответил при всех: «Статья лжива от начала до конца! Облили грязью моего учителя...», – вспоминал об этом периоде жизни Теодор Адамович.
Его тогда исключили из комсомола. По тем временам это было страшное наказание. Об аспирантуре можно было забыть, хотя в университете Теодора оставили. А в феврале 1938-го за ним пришли. В Большом доме на следствии он узнал подробности: будто бы Лёва Гумилёв, сын Анны Ахматовой, который учился на истфаке, курсом младше, возглавляет молодёжное крыло «партии прогрессистов» (ни крыла, ни партии не существовало), и эта вымышленная партия хотела установить буржуазно-демократическую диктатуру. Военный трибунал ЛенВО осудил Теодора Шумовского и пятикурсника Николая Ереховича, египтолога, на 8 лет, а Льва Гумилёва – на 10 лет... После приговора трибунала их держали в пересыльной тюрьме. И, несмотря на решение Верховного суда о пересмотре, собрались отправлять на этап. Сидели они в одной камере. В пересылке осуждённые студенты создали Вольный университет. Читали друг другу лекции. Ерехович задумал работу «История лошади на Древнем Востоке» и рассказывал, как приручали, запрягали, ухаживали за лошадьми. Гумилёв читал лекцию о хазарах, живших в древности между Волгой и Доном, а Теодор – об арабской картографии.
Попали они на Беломорканал, где на пару с Гумилёвым пилили брёвна двуручной пилой. Потом было переследствие, всем дали по пять лет. Николая Ереховича отправили на Колыму, где он и сгинул в 1945-м. Гумилёва отправили в Норильск, а Теодора – в Красноярский лагерь. Освободился в 1944-м, выезжать не разрешили – работал «по вольному найму» в том же лагере инвентаризатором, пожарным сторожем, печатал на пишущей машинке...
На пересыльных путях Шумовский познакомился с Таисией Будылиной. В 1945 году они создали семью, и у них родился сын Иосиф. Но и здесь счастью не суждено было долго длиться. Опять арест на 10 лет. И вначале даже без права переписки. Таисия, оставшись с маленьким ребёнком на руках, уехала в Азербайджан к брату Теодора – Иосифу. Через 10 лет из лагерей вернулся Шумовский. Он решил поехать в Ленинград, чтобы продолжить научную работу, быть рядом с университетами, библиотеками. Таисия по состоянию здоровья не смогла поехать с ним. Так пути их разошлись, а в 1971 году пришло известие о её смерти.
В Ленинграде он знакомится с другой женщиной – Галиной Иосифовной Случевской. Это уже была любовь двух зрелых людей, которые очень много испытали. Галина была дочерью белогвардейского офицера, ей тоже много досталось. Они поженились, в 1967 году, у них родился сын Слава. Галина была для Теодора Адамовича верным другом до конца дней.
Однажды, когда Теодору Адамовичу уже было 80 лет, он поскользнулся на улице и упал. В итоге попал в больницу с переломом шейки бедра. Пришлось перенести 5 операций. Понимая, что это событие может стать итогом его жизни, он решил, что не может умереть, не сделав того, к чему шёл всю свою жизнь, к чему его вела судьба. Он должен сделать поэтический перевод Корана. Вот, что говорил об этом сам Теодор Шумовский в одном из своих интервью: «Я никогда, ни в лагерях, ни при арестах не чувствовал себя таким беспомощным и безнадёжным, как в этих больничных палатах. Я должен был найти себе дело, и я его нашёл. Попросил домашних, чтобы мне привезли текст и словарь».
В 80 лет он приступает к этой работе. Через 5 лет Коран увидел свет. Близкий по смыслу, с удивительной красоты стихом, Коран, переведённый на русский язык Теодором Адамовичем Шумовским, переиздается до сих пор.
Формулировать цели, задачи и назначение перевода Шумовского – дело неблагодарное. Теодор Адамович сам лучше всех сформулировал всё в стихотворной форме. Вот что он написал в Предисловии к переведённому им Корану.
Среди стихий земного океана
Не мудрецам, а Времени на суд
Предоставляю перевод Корана,
Нелегкий труд, упорный труд,
Счастливый труд.
Ничьих я вер Кораном не нарушу,
Нет мысли тайной в помыслах моих.
Но пусть нисходит в ищущую душу
Сияньем неба мусульманский стих.
Тогда прильнёт живое сердце к сердцу,
Сомкнётся тесно человечий круг.
И тот, кто верит, скажет иноверцу:
«Желанный друг! Надежный друг!
Навеки друг!»
«Коран – это святыня для миллиарда человек, – говорил кандидат филологических и доктор исторических наук, арабист Теодор Адамович Шумовский, ласково поглаживая корешок солидного тома. Под красивой обложкой с восточным орнаментом – его стихотворный перевод священной книги мусульман. Первый перевод Корана с арабского на русский – в стихах! Шумовскому 90 лет, 18 из них он провел в лагерях и тюрьмах.
Когда корреспондент еженедельника «Аргументы и Факты» (№ 17 23/04/2003) спросил у него, почему он взялся за перевод Корана, да к тому же в стихах, Теодор Адамович ответил:
— Это самая великая книга на арабском языке. Все переводы Корана на русский язык несовершенны. Включая наиболее известный – академика И.Ю. Крачковского. Ещё в XVIII веке был известен перевод М.Веревкина, придворного чтеца Екатерины II. Он его делал не с арабского подлинника, а с французского перевода дю Рие, и им, кстати, пользовался Пушкин, когда сочинял свои «Подражания Корану». Крачковский вёл у нас спецкурс по Корану и считал: «Чтобы подготовить перевод к печати, мне нужно освободиться от других забот года на полтора...» Но у главы советской арабистики времени не нашлось, и его вдова опубликовала перевод, не сверенный с подлинником. Жаль, что у Крачковского перевод не стихотворный, а буквальный».
Следует отметить, что арабский текст Корана написан стихами, а на русский язык раньше переводился прозой. По мнению Теодора Шумовского, прозаический перевод не передает в полной мере дух памятника, задача переводчика – балансировать на грани между красотой и смыслом, не жертвуя ни тем, ни другим. Перевод соединяет в себе религиозный, научный и художественный подходы.
«Коран не случайно был произнесён и записан стихами – пророк Мухаммад хотел, чтобы его понимали все. А у арабов и неграмотный бедуин может запросто сочинить несколько стихотворных строк! Поэзия у них в крови. При переводе я исходил из подлинного арабского текста. Старался ни на йоту не отступить от смысла. Весь 1994 год я занимался переводом неотступно. На рабочем столе у меня слева лежал арабский подлинник, справа – перевод И.Ю. Крачковского, который я строго сличал с оригиналом: пришлось отметить в нём около полутысячи неточностей…
В моем переводе нет такого имени: «Аллах»! Я заменял арабские формы имен: Ибрагим, Муса, Харун на общепринятые – Авраам, Моисей, Аарон и т.п. И вместо Аллаха у меня везде – Бог, чтобы было понятно каждому, кто читает текст по-русски. Кстати, слово «Аллах» даже не арабское, а вавилонское, очень древнее, и означает «господин, властелин», – сказал Т.Шумовский, отвечая на вопрос корреспондента «АиФ».
— А как мусульмане приняли ваш перевод?
— Хорошо приняли. Председатель Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин дал пастырское благословение на издание аудиокниги. Директор и главный редактор петербургского издательства «Диля» (здесь вышло третье издание моего перевода Корана) – мусульмане. Об их отношении говорит сам факт, что они напечатали это шикарное издание. Недавно мне предложили заняться комментариями к Корану. Положительные отзывы пришли от президента Татарстана и из Уфы. Последнее издание перевода, презентация которого прошла в Российском этнографическом музее, осуществлено под патронатом татарской общины Санкт-Петербурга накануне её пятилетия.
На его 95-летии многих поразило то, что на приветствие азербайджанского консула он отвечал по-азербайджански, польского – по-польски…
«В своих работах пользуюсь 22 языками. И неволя в этом отношении мне помогла, – вспоминал учёный. – В лагерях отбывали наказание представители разных национальностей. В доме предварительного заключения в Ленинграде мне встретился преподаватель ЛГУ, знавший испанский язык. Запоминал слова с его губ. Финскому языку меня обучал нарком Карело-Финской ССР. Он был моим напарником – вместе валили лес в Котласе. По-грузински я начал разговаривать с местоблюстителем Патриарха всея Грузии, тоже в лагерях. А в «Крестах» я встретил китайца. Пожалуй, самый сложный – китайский язык». Ну, а азербайджанский он выучил в Шамахе...
Теодор Адамович считал себя не верующим, а знающим. «Всю жизнь я интересовался тем, что можно проверить в опыте. Мне не надо верить в Бога – я просто знаю, что Он есть. Он един для всего, что создано Им… Богу нужно, чтобы те существа, которые Он создал, были способны помочь друг другу. Чтобы не лгали, не грабили, не убивали, не воевали, жили честно и трудолюбиво. Вот для чего Он нас создал! Наилучшее служение Богу – честность и трудолюбие», – приводит слова нашего земляка Теодора Адамовича Шумовского в своей статье, опубликованной на страницах газеты «Зеркало» 2 февраля 2013 года, доктор философии по филологии Салиха Aлиeва, раскрывшая и другие грани его бесценного научного творчества. Умер Теодор Шумовский в Петербурге 28 февраля 2012 года на 100-м году жизни и похоронен на Литераторских мостках Волковского кладбища, рядом со своим учителем, академиком И.Ю.Крачковским. На его надгробии арабской вязью написано: «Ученый без плодов деятельности, как облако без дождя».
И еще об одном. Эта статья была подготовлена благодаря тому, что мой одноклассник по Бакинской городской школе №1 Павел Кауфман, нефтяник, работавший в Сибири, где он получал регулярно «Вышку», и помнит эту встречу с газетой, как одно из значительных событий своей жизни, прислал на электронную почту «Вышки» видео о Теодоре Шумовском. С него-то и начались мои поиски в Интернете и знакомство с материалами о нашем знаменитом соотечественнике. Когда я работала над подготовкой текста для нашей газеты, Павел Владимирович вдруг сообщил мне очень интересную новость:
«В 1995 – 2000 годах я работал представителем компании ЛУКОЙЛ (официальное название ПАО ЛУКОЙЛ) в проекте СРП «Азери»-»Чыраг»-»Гюняшли». Вдруг в мой офис, расположенный в Ичери Шехэр врывается мой друг и одноклассник (учились 11 лет вместе в школе №1 г.Баку) Яшар Aлиeв, бывший в то время депутатом Милли меджлиса и, захлебываясь от восторга, с порога кричит: «Знаешь, что у меня есть?» Оказывается, будучи представителем Азербайджана на одной из международных конференций в Санкт-Петербурге, он побывал в гостях у здравствующего тогда Теодора Адамовича Шумовского и попросил дать ему авторский перевод Корана. Теодор Адамович посетовал, что у него остался единственный, авторский, экземпляр, но обещал отдать при условии что Яшар передаст его в дар от его имени школе №1 города Шамахи, которую он окончил. Вот это самый экземпляр с дарственной надписью и держал в руках Яшар. Понимая, что это единственный экземпляр, я воспользовавшись служебным положением, сделал несколько копий. Оригинал Яшар, выполняя обещанное, передал в школу №1 города Шамаха. К тому времени я перечитал несколько вариантов перевода, лучше назвать их изложениями Корана, поскольку Коран – это то, что написано на арабском языке. Но, прочтя перевод Теодор Шумовского, я понял, что это и есть истинное, подлинное, невероятное понимание самой сути и смысла этой поистине великой КНИГИ. С тех пор я «заболел» Шумовским и стал его апологетом. Я пропагандирую его труды – их много – но, главный, на мой взгляд, его вклад в мировуую арабистику, да и в понимание учения Пророка Мухаммеда (Да благославит его Аллах и привествует!)
Все, что было сказано выше – лишь малая часть того, что можно поведать о личности и трудах Теодора Адамовича Шумовского, но я надеюсь, что газета «Вышка» продолжит этот цикл для своих читателей.
Подготовила
Медиина ГАСАНОВА. |
