Долгие годы Дина Тумаркина была ведущей актрисой Русского драматического театра имени Самеда Вургуна в Баку, обласканная вниманием и публики и критики. На Дину Тумаркину зритель всегда охотно ходил, заранее уверенный: фамилия народной, лауреата в премьерной афише – залог успешного спектакля. Так было, когда она играла Роксану в «Сирано де Бержерак», Елену Андреевну в «Дяде Ване», заглавную роль в драме Александра Володина «Мать Иисуса». И, конечно же, Наталью Николаевну в пьесе Вадима Коростылева «Шаги командора». Бакинский театр первым в стране, ещё до Вахтанговского, которому принадлежало право первой постановки пьесы в Москве, познакомил публику с «Шагами командора». Это, конечно, по тем временам было почётно и весьма ответственно. За эту работу Дина Тумаркина получила Государственную премию Азербайджана. В театре «Шаги командора» прошли более 100 раз. Сохранить первозданную трепетность чувств на такой дистанции вовсе не просто для актрисы. Но Тумаркина всегда при этом помнила совет замечательного русского актера Николая Плотникова, данный им в одном из его писем к ней: «Нужно внутри себя находить каждый раз что-то новое, стараться каждый раз всё больше и больше влюбляться в свою роль, если даже играешь её сотни раз». Внушительная цифра – более 120 ролей, сыгранных Диной Тумаркиной на сценах театров Советского Союза, а позже в Израиле – отнюдь не статистический показатель. За судьбами, прожитыми ею на сцене, – её личная жизнь и актерская судьба, её юность, молодость, зрелость, перемена среды обитания. Юность пришлась на Одессу, где она родилась, училась в школе, институте и получила диплом инженера, со школьных лет мечтая о сцене. Молодость и зрелость Тумаркиной пришлись на Баку, куда уехала вскоре после окончания учёбы вместе с мужем. Думали, что едут на два – три года, оказалось – на всю доизраильскую жизнь, вплоть до репатриации. Но Одесса – город, который не забывают те, кто там родился, и город, который не забывает тех, кого любит и кем гордится. В недавно изданном справочнике-энциклопедии, где собраны сведения обо всех знаменитых одесситах, есть статья о Дине и её отце Иосифе Тумаркине, участнике второй мировой войны, военном и филологе, известном собирателе афоризмов, вошедших в его книгу «Золотые россыпи». Бакинский период сложился удачно – более 35 лет народная артистка Азербайджана Дина Тумаркина работала в труппе Театра русской драмы, до тех самых пор, когда весной 1990 года она с мужем, сыном, невесткой, двумя внуками уехала в Израиль. Её амплуа – героиня, а среди таковых, волею авторов пьес, немало красавиц. Для соответствия ролям Дине с её внешними данными почти не нужен был грим. Когда она выходила на сцену, зрители понимали, почему пленился её Роксаной Сирано де Бержерак, отчего, увидев такую Елену Андреевну, потерял голову доктор Астров, и не сомневались, что её Наталья Николаевна могла быть царицей петербургских балов.
Что касается Натали Гончаровой-Пушкиной, то эта роль занимает особое место в Дининой сценической жизни не только потому, что стала удачей актрисы, но и потому, что привнесла в её творчество пушкинскую тему, пленящую Дину ещё в юности.
«Для меня эта роль была и остаётся праздником, благодаря ей я с головой окунулась в пушкинскую эпоху. Наш театр показывал этот спектакль на гастролях в Питере. В квартире-музее Пушкина, на Мойке, 12, куда мы пришли, для меня и моего партнёра – артиста Адамова, игравшего поэта, было сделано исключение из строгих музейных правил: нам позволили прикоснуться к реликвиям – личным вещам Пушкина и его жены, и я держала в руках коралловый браслет и кольцо Натали. Я и сегодня переписываюсь с сотрудниками музея и храню подаренную ими книгу о Пушкине с надписью мне: «Спасибо Вам за нашу Наташу».
Дина обожает Чехова. Если говорить о спектаклях по пьесам Антона Павловича, то самая любимая и интересная роль – Елена Андреевна в «Дяде Ване».
Спектакль «Миллион за улыбку» Сафронова запомнился совместной работой с мастерами: «В бакинском драмтеатре спектакль поставила Гюльахмедова-Мартынова – прекраснейший режиссер, красивейшая женщина и добрый мой друг. Она же – режиссер спектаклей «Шаги командора» и «Сирано де Бержерак». Спектакль «Миллион за улыбку» шёл в театре Моссовета. Руководители нашего театра пригласили на гастроли из театра Моссовета в наш спектакль Ростислава Плятта и Веру Марецкую. Мне сказали: «Дина, вечером в номере у Марецкой репетиция». Боже мой, они – великие: как себя вести, как репетировать? Я не видела их спектакля и решила, что поначалу послушаю, посмотрю. Во время первой репетиции у них, особенно у Марецкой, взгляд был недоверчивый: мол, пришла какая-то малоспособная девчонка. На следующий день – репетиция на сцене. Я уже поняла, что и как они хотят. Смотрю, совсем другие глаза обращены ко мне – с добротой, поощрением, признанием. Мы очень подружились. Бывая в Москве, я непременно приходила в гости к Вере Петровне и Ростиславу Яновичу...», – вспоминает Дина Иосифовна.
Театральных ролей за последние годы у Тумаркиной не так уж много, но она находит себя в другом – выступает с чтецкими программами, построенными как поэтико-драматические композиции. «Через всю жизнь» – пушкинская тема, «Судьбой дарованные встречи» – о людях, с которыми ей довелось общаться в театре и в жизни, а среди них и драматург Александр Володин, и актёр Николай Плотников, и Алиса Фрейндлих, и театровед Виталий Вульф, давний, ещё с бакинских времен, знакомый, и Марина Неелова, и Роман Виктюк, и другие. Она читает юмористические рассказы, стихи о любви и о войне, на её вечерах бывает разновозрастная аудитория, но всегда есть молодёжь.
У неё удивительные глаза: спокойные, глубокие, неравнодушные к человеческой боли. Не схожий ни с каким другим тембр голоса. В ней нет честолюбия, хотя, говорят, это движущая сила таланта. Дина Иосифовна Тумаркина больше придерживается сократовского правила «проверять и сомневаться».
Сомневаться... Но разве только в себе? Привычный мир рушился на глазах, словно картонные декорации спектакля. Баку – такой теплый, гостеприимный, дружелюбный город в одну ночь изменил свой облик. Трассирующие пули, скрежет машин, канонада... По улицам – кровь, наутро превращающаяся в холмики гвоздик... В своей жизни она испытала похожий леденящий ужас, когда началась Отечественная война. Отца забрали на фронт, а мать с восьмилетней Диной и её четырехлетним братом плыли из родной Одессы на теплоходе в Сталинград: «Судно, которое шло перед нами, потонуло. Мы лежали на палубе и старались не шевелиться, потом начался ливень. Мама накрыла нас и ещё нескольких детей единственным одеялом, оказавшимся в тюке. Нас высадили в Новороссийске, погрузили в эшелоны. И снова – бесконечные бомбёжки. Какое-то время жили в Краснодаре. Потом уехали в башкирское село Черняковку, где были родные. Поезд ушёл в два ночи, а в четыре в Краснодаре была такая бомбежка, что вокзал превратился в руины, под которыми были погребены люди... Когда, наконец, добрались до Черняковки, наступила зима. Зашли в маленькую комнатку, которую нам дали, по углам слой инея. Временами я теряла сознание от голода. Весной мы посадили свой огород, стало чуть-чуть полегче. Помню, после очередного ранения приехал к нам папа и привёз чемодан яблок. Яблоки выгрузили, но пустой чемодан долго и вкусно пахнул яблоками, и мы с братом лазили под кровать и вдыхали этот аромат...»
Дина стала выступать с тех пор, как научилась ходить и говорить. Читала стихи, танцевала, пела, играла в детских самодеятельных спектаклях. «Помню первую роль в детском саду – гриб в «Красной шапочке». Это была очень важная роль: вначале надо было сидеть на корточках, не двигаясь, потом выпрямившись, с огромной шляпой гриба на голове подняться на маленькую скамеечку, потом на следующую и произнести при этом целый монолог: «Дождь идёт, а я расту». С тех пор все расту. Вместе со своими близкими. У меня замечательная семья – муж, дети, внуки. Летят годы, подчас слишком стремительно. Но надежды не исчезают, не старятся...»
Когда закончилась война, семья вернулась в Одессу. Время побежало, покатилось, и вот – выпускной бал позади. Дина не сомневалась, что поедет в Москву, поступит в театральный институт или театральное училище. Но... тяжело заболел отец, потом бабушка слегла. Финансовое положение в семье было, мягко говоря, ниже среднего. Да и как в тяжёлую минуту бросить родных? А тут как раз в Технологическом институте открылся перспективный, модный факультет холодильных машин и установок. Первый вопрос, который Дина Тумаркина задала, поступив: «Есть ли в институте драмкружок?» К её счастью, драмкружок был, и неординарный. «Им руководил великолепный педагог и добрейший человек Иосиф Львович Беркович. Опекал нас и доктор технических наук Борис Львович Флауменбаум. Здесь началась моя творческая биография. В кружке ставились спектакли, на которые невозможно было попасть. Такие толпы народа, что милиция стояла у входа в институт».
Дина умудрялась нормально учиться, сдавать экзамены по предметам, совершенно её не интересовавшим, и – жить театром, репетициями. Вскоре открылась одесская театральная студия Михаила Еремеевича Тилькера. Из разных концов страны собрал он бывших своих учеников, мечтая создать театр единомышленников. Дина выдержала огромный конкурс и была принята в студию.
Вышла замуж. Закончила институт. Мужа, Израиля Бухмана, после окончания Водного института направили на работу в Баку. И Дина получила направление в бакинский техникум на должность преподавателя. Однако не проработала там ни одного дня: «В гостях, в одном доме, я случайно познакомилась с Н. Овчинниковым, художником бакинского ТЮЗа. Он пригласил посмотреть их спектакли, познакомил с режиссёром». Дину после просмотра немедленно приняли в ТЮЗ, а спустя четыре месяца пригласили в Русский драматический театр, где довольно скоро она стала играть ведущие роли репертуара.
С гастролями бакинского театра, фестивалями, Днями Азербайджана в разных республиках (как это было модно в те годы) Дина исколесила весь Советский Союз. Теперь уже бывший. Особенно запомнились Дни Азербайджана в Тюмени и на БАМе: «У меня до сих пор есть удостоверение о праве на бесплатный проезд по этой трудной, многострадальной дороге. В Тюмени нас отвезли в чум. Летели на вертолёте. Тундра – это такая невообразимая красотища! Величественные просторы, бесконечная смена, игра красок, олени! Вертолёт завис, я прыгнула и сразу нырнула в болото, замочила ноги. Из чума вынесли оленьи торбазы – длинные сапоги, которые привязывают к поясу. Ноги высохли мгновенно».
Последняя роль Дины перед отъездом в Израиль – мать Мария в спектакле по пьесе А.Володина «Мать Иисуса». «А потом я уехала в Израиль. Поселились в Бат-Яме. Война в Персидском заливе, вой сирен, противогазы... Ульпан, бытовые олимовские хлопоты. И вдруг... Получаю приглашение от замечательного режиссёра, тонкого педагога, психолога, ученика Анатолия Эфроса Михаила Лурье сыграть в пьесе Разумовской «Трое под одной крышей». Спектакль был поставлен в Рамат-Гане, в школе «Бейт-Цви», которой долгие годы руководит Гери Билу. Получила ещё одно приглашение – сыграть в беэр-шевском театре «Старомодную комедию» Арбузова с актёром Марком Хасманом. В этом же театре срочно требовалась актриса на роль Анфисы в «Трёх сёстрах» Чехова. Спектакль ставил известный израильский режиссёр Гидалия Бессер на иврите! А я не знала ни одного слова на иврите. Мой сын, который переводил мне во время переговоров, твёрдо сказал: «Выучишь!» Мне дали педагога, я выучила роль и играла её. Конечно, очень помогло то, что на русском языке я прекрасно знала текст. Мы играли этот спектакль не только в Беэр-Шеве, но и (22 раза) – на сцене иерусалимского театра «Хан». Однажды меня вдруг пронзила мысль: неужели это я – актриса русского театра – играю Чехова на иврите? В Израиле! И не где-нибудь, а в Иерусалиме! И нормально эту фантасмагорию воспринимаю... Я была взволнована и последние слова Анфисы: «Нет на свете человека, счастливее меня» произнесла, вероятно, так, что мне начали аплодировать актёры за кулисами. И это был мой самый большой праздник здесь».
По материалам израильских газет.